Лори Хэндленд - Полночная луна

В тихой темно-синей ночи шум Порт-о-Пренса казался еще громче. В новолуние в небе было столько же серебра, сколько в моей шкатулке с драгоценностями до того, как я узнала о существовании оборотней. То есть нисколько.

Пальцами в кольцах я взялась за блестящий крестик на груди, который носила не из религиозных соображений, а ради защиты. Нынче я увешана оберегами с ног до головы. Когда-то мне казалось, что лучше прятать их под одеждой, но впоследствии я узнала, что иногда стоит держать их на виду.

Повернувшись, я замерла: балконная дверь была открыта, а на балконе кто-то стоял.

— Привет. — Я медленно села. — Я Кассандра.

— Жрица.

Шепот походил на шипение, и я тут же вспомнила Лазаря — питона, которого оставила в Новом Орлеане. Он был моим единственным другом до того, как проклятие ущербной луны привело в мою жизнь Диану Мэлоун.

Криптозоолог, приехавшая в Новый Орлеан искать волка, которых в Луизиане не водилось, Диана нашла в этом городе не только волка. Расследуя дело о проклятии вуду, она забрела в мой магазин, и мы подружились, как у женщин иногда бывает.

Тень на балконе не двигалась с места, и я пробормотала:

— Пожалуйста, входите.

Едва слова сорвались с моих губ, фигура переступила порог. Я включила свет и вытаращилась на представшую передо мной женщину.

Высокая и фигуристая, она выглядела шикарной и словно не из нашего времени. Кожа цвета кофе с молоком и такие же голубые глаза, как у меня. Она была одета в длинное струящееся платье цвета пурпура, а на ее голове красовался тюрбан в тон. Вот как должна выглядеть жрица вуду. Как жаль, что мне такой образ никогда не удавался.

— Я Рене, — негромко представилась гостья. — Вы хотите узнать о проклятии ущербной луны?

Она говорила с французским акцентом, но произношение было безупречным. Возможно, она родом отсюда, но английский учила точно не здесь.

Учитывая это и цвет ее кожи и глаз, Рене была мулаткой — не оскорбительный термин на Гаити, обозначающий потомков свободных цветных времен колониальной эры. Смешанная раса подарила им богатство и права граждан Франции.

Не знаю, почему я ожидала, что другом Манденауэра окажется мужчина. Наверное, потому что шеф был так стар, что от мысли о подруге у меня мурашки шли по коже. Представьте, что застукали своих бабушку и дедушку на кухонном полу. Захочется воткнуть иголку в глаз, чтобы забыть этот образ.

— Э-э, ну да. Ущербной луны, — выдавила я. — Это правда, что проклятие вуду может снять только тот, кто его наложил?

— Да.

— А если этот человек умер?

— О, теперь понятно. — Она склонила голову, но тюрбан не шелохнулся. — Вы приехали узнать о зомби.

Не вижу никакого смысла это скрывать.

— Верно.

На идеально гладком лбу Рене появилась морщинка. У нее их было немного, так почему же она показалась мне пришельцем из другой эпохи? Наверное, что-то такое углядела в ее глазах.

— Воскрешение мертвых — очень серьезное и опасное предприятие, — прошептала она.

— Но это возможно?

— Конечно.

У меня перехватило дыхание.

— Вам доводилось?

— Подобные деяния вне законов божьих и человеческих.

Меня больше не волновали ни те, ни другие. Закон не в силах причинить мне больше зла, чем уже сделал бог.

Может показаться, что после случившегося с моим ребенком я потеряла веру в бога. Да, какое-то время так оно и было. Я начала изучать вуду только по одной причине — из-за Сары, — но эта религия меня покорила.

Система верований вуду очень сложная — изменчивая, приспосабливающаяся к условиям, монотеистическая. Многое из того, что я узнала, изучая ее, имело смысл. Например, то, что зла без добра не бывает.

А я верила в зло. Намного больше, чем во все остальное.

Рене нахмурилась, словно прочитав мои мысли. Наверное, она все поняла по выражению моего лица. Я ничего так не хотела, как воскресить дочь. Подобное помешательство кому угодно повредило бы психику. Я это знала, но не могла изменить ни то, что чувствовала, ни то, чего хотела, ни то, кем была.

— Вам доводилось воскрешать мертвых? — повторила я.

— Нет.

Я разочарованно вздохнула.

— Но я знаю человека, которому доводилось.

От предвкушения у меня голова пошла кругом.

— И где я могу его найти?

— Воскрешать мертвых можно только бокору. Вы знаете, кто это?

— Хунган (священник вуду — прим. пер.), который служит духам обеими руками. Жрец зла.

— Не нужно быть столь категоричной, — прошептала Рене. — Любой хунган должен познать зло, чтобы с ним сражаться, так же как и бокор должен познать добро ради надежды его ниспровергнуть.