Сара Маас - Башня Рассвета [(Любительский перевод)]

Князь Шпионов — называли они его. В то время, как братья стали лучшими воинами, Аргун оттачивал свой ум и теперь наблюдал за визирями своего отца.

Ожерелья с бриллиантами и рубинами. Браслеты из золота с изумрудами. Серьги, украшенные сапфиром и аметистом. Изящно выкованные кольца с драгоценными камнями, размером с яйцо ласточки. Расчёски и заколки. Кровью завоёванные, кровью купленные.

Самая младшая из детей кагана, изящная благородная женщина, наклонилась ближе всех. Дува. Толстое серебряное кольцо с сапфиром почти непристойного размера украшало её руку, которая лежала на животе. Возможно, она была беременна уже полгода, хотя лёгкое платье цвета пурпура могло исказить это. Наверняка, это её первый ребёнок, результат её брака с принцем, родом из заморской территории на дальнем востоке, южном соседе Доранеллы. Они заметили как взбушевалась их королева Фэ и хотели обеспечить защиту империи.

Наверняка, всех интересовал каган, который значительно расширил свои владения в качестве союзника.

Несрин не позволяла себе слишком долго смотреть на эту жизнь, расцветающую под рукой.

Если один из братьев Дувы станет каганом, первая задача нового правителя, после того, как её или его дети появятся на свет, устранить любых других конкурентов на престол. И начать с потомков братьев и сестёр.

Она думала о том, выдержит ли Дува это. Только если будет достаточно мудра, чтобы не полюбить младенца. Только если отец ребёнка сделает всё, что в его силах, чтобы защитить семью.

Каган, наконец, откинулся назад. Его дети резко выпрямились, рука Дувы скользнула на бок.

— Драгоценности, — объяснил Шаол, — сделанные лучшими мастерами Адарлана.

Каган и сам играл с кольцом на руке.

— Если они принадлежали Аэлине Галантие, я не сомневаюсь, что это так и есть.

Тишина повисла в зале. Они ожидали, что у кагана есть шпионы в каждой стране, даже если их разделяет море. Как и ожидали то, что прошлое Аэлины могло поставить под сомнение союзничество.

— Вы не только Правая Рука Адарлана, — продолжил каган, — но и посол Террасена. Не так ли?

— Да, Вы правы. — просто сказал Шаол.

Каган поднялся с трона, дети немедленно отступили, пропуская его.

Самый высокий из них — сильный и, вероятно, вспыльчивый — осмотрел их, оценивая угрозу. Его звали Кашин. Четвёртый ребёнок.

Если Сартак командовал ракинами в небесах, Кашин контролировал армию на суше. В основном, пешие солдаты и несколько верхом на лошадях. Аргун властвовал над визирями и, по слухам, Хасар принадлежал флот.

Кашин красив, но выглядел утомлённым такой ответственностью.

Каган спустился с помоста, его одежды кобальтового цвета зашуршали по полу. И с каждым шагом по зелёному мрамору, Несрин понимала, что этот человек когда-то командовал всем: ракинами в небесах, армией на земле и флотом в океане.

Урус и его старший брат были вынуждены сражаться за свой трон по воле своей матери, которая умирала от ужасной болезни. Даже целители Торре не смогли исцелить её. Сын, который уйдёт живым, стал бы каганом.

У предыдущего кагана была странная симпатия к различным зрелищам. Поэтому, для последней битвы между двумя наследниками, избрали именно великий амфитеатр в центре города. Двери были открыты для всех желающих посмотреть. Люди сидели даже на арках и ступеньках, тысячи толпились на улицах. Ракины и их всадники наблюдали, восседая на столбах.

Битва наследников длилась шесть часов.

Они сражались не только друг против друга, но и против ужасов, подготовленных их матерью: большие кошки выпрыгивали из скрытых клеток под полом, железные копья заряжали во мраке входов.

Отец Несрин был среди той толпы, слушал крики о происходящем от тех, кто сидел на колонах.

Последним ударом послужила не жестокость или ненависть.

Старший брат нынешнего кагана, Орда, был ранен железным копьём. После шестичасового поединка удар сильно поразил его.

И Урус отложил меч. На арене повисла абсолютная тишина. Урус протянул окровавленную руку своему падшему брату, чтобы помочь.

Но Орда бросил скрытый кинжал, намереваясь попасть прямиком в сердце Уруса.

Он промахнулся всего на два дюйма.

И Урус, вытащив из своей груди злосчастный нож, с криком на устах, вонзил его в своего брата.

Он не промахнулся.

Несрин думала о том, что шрам, вероятно, всё еще омрачнял грудь кагана.

Он подошёл к ним, внимательно рассматривая Шаола и драгоценности.

Интересно, плакала ли мать нынешнего кагана за своим падшим сыном, убитого тем, кто станет носить её корону? Или, возможно, она не позволила себе полюбить детей, зная какая участь их ожидает?