Варвара Корсарова - Помощница лорда-архивариуса [СИ]

Глава 1 Рожденная в День Теней

Я жила в столице уже третью неделю; положение мое становилось все более бедственным. Денег не хватало даже на еду. Утром покупала на один сентим черствую булку и горький спитой чай в маленьком трактире на углу, толкаясь среди угрюмых ранних посетителей, от которых крепко разило дешевым табаком, и здесь же торопливо завтракала у облезлой деревянной стойки. Половину булки съедала сразу, половину прятала в карман передника про запас. Во время скитаний по улицам столичных окраин я замедляла шаг, проходя хлебопекарни и едальни, жадно вдыхала дразнящие ароматы — до головокружения и спазмов в желудке. Когда становилось совсем невмоготу, пристраивалась у витрины, где красовались ряды розовых окороков и медовые круги сыра. Я доставала свой несвежий хлеб и наскоро подкреплялась. Жесткая, пахнущая плесенью корка царапала язык, а я воображала, что лакомлюсь одним из недоступных мне деликатесов за стеклом.

Ботинки совсем развалились, ноги стерлись в кровь. В безуспешных поисках места каждый день я обходила не меньше дюжины домов по объявлениям о найме прислуги. Хозяйки встречали меня настороженным взглядом, задавали пару вопросов, а затем выпроваживали. Никому не хотелось нанимать неопытную юную провинциалку без рекомендаций, да еще и бывшую послушницу общины Отроков Света, которую многие столичные жители считали дремучей сектой. Надо сказать, их предположение недалеко ушло от истины.

Я покинула общину месяц назад, но продолжала носить традиционный опостылевший чепец и бесформенный балахон унылого серого цвета, потому что городское платье было мне не по карману.

До приезда в столицу я считала себя привычной к физическим лишениям, однако вскоре обнаружила, что многодневные посты и ночные бдения в холодных комнатах молельного дома – ерунда по сравнению с тем, что выпадает на долю безработных городских бедняков. Я слабела день ото дня и с ужасом понимала, что скоро могу без следа сгинуть в лабиринте мрачных сырых улиц рабочих предместий.

Наступал вечер, промозглый и серый – впрочем, другую погоду в этой части города видели редко. Одежда из толстой шерстяной ткани промокла насквозь и противно колола кожу. От усталости и голода в голове шумело так, что привычные звуки столичной окраины – лязг конных трамваев, крики разносчиков, смех и брань прохожих – доносились как сквозь толстое одеяло.

Прихрамывая, я доковыляла до прилавка с газетами и разной мелочью. Мне был нужен дешевый вечерний листок с объявлениями о работе. Если завтра не найду места, придется достать из потайного кармана неприкосновенную купюру, припрятанную на крайний случай, купить билет на экспресс «Стальной аспид» и вернуться с повинной в Олхейм. Вспомнив о старейшине Уго и жизни, ожидавшей меня в Общине, я испытала острый приступ отчаяния. Ощущение безысходности стало таким глубоким, что даже в груди защемило. Я крепко зажмурила глаза и несколько раз повторила себе: «Я вырвалась на свободу. Разве не об этом я мечтала? Нельзя сдаваться. Удача может прийти в любой момент».

Вернуть хоть толику утраченного оптимизма не получилось. Камень на сердце давил все сильнее.

— Что угодно, милашка? — развязно произнес рыжеволосый неопрятный парень, торговавший за прилавком, — Розовую пудру для твоих бледных щёчек? Патентованный магический порошок от клопов? Амулет на привлечение удачи? А может, табаку – крепкого, контрабандного? Отдам даром, если согласишься провести со мной полчасика вон в той подворотне...

Парень подмигнул гноящимся глазом и довольно загоготал. Я вспыхнула и быстро отошла от прилавка.

В груди похолодело, когда я осознала, что сегодня утром истратила последний сентим, и теперь не могла купить ни еды, ни столь нужный листок с объявлениями. К концу дня я окончательно ослабею, а утром буду не в силах отправиться на поиск работы. Пожалуй, пришла пора забыть о гордости и сделать то, чему душа противилась изо всех сил.

На улицах предместий толпилось немало попрошаек. Особо бойкие собирали за день неплохую выручку, цепляясь с жалостливыми причитаниями к прохожим побогаче. Придется и мне встать с протянутой рукой. Общинное платье может стать подспорьем – притворюсь уличной проповедницей, собирающей подаяния для обездоленных.