Варвара Корсарова - Помощница лорда-архивариуса [СИ]

Я брела по выщербленному тротуару, выбирая место. Как я должна встать, что говорить? При мысли о том, что я собиралась делать, становилось невыразимо противно. Просить милостыню, да еще и обманом! А конные полицейские? У меня не хватит сил убежать, вздумай они учинить облаву… Придется рискнуть. Хоть я и убеждала себя, что ничего страшного не произойдет, сердце все равно колотилось, как безумное.

Недалеко от газетной лавки расположилась небольшая едальня для зажиточной публики. Из распахнутых дверей доносился упоительный запах хорошо прожаренного мяса с чесноком и пряного соуса, томящегося на медленном огне. Мои страдания усилились. Как под гипнозом я подошла ближе, надеясь обмануть истосковавшийся по горячей еде желудок густыми, почти осязаемыми ароматами.

Решено — встану здесь. Из едальни люди выходят сытыми и довольными жизнью – будет проще их разжалобить. Даже странно, что это место еще не заняли другие попрошайки. А вдруг хозяева заведения меня прогонят и побьют?

Я маялась, бесцельно топталась на месте; прохожие начали поглядывать с подозрением. В панике решила было уйти, но взяла себя в руки. Мне нужна хотя бы одна монета, чтобы купить листок с вакансиями. Иначе придется бесцельно бродить по улице, мокнуть и мерзнуть под дождем, читая объявления на углах домов, или толкаться в конторе вербовщиков вместе с сотнями других отчаявшихся безработных.

«Я смогу попросить одну монету. Обращусь с просьбой к первому, кто выйдет из едальни. Я не побирушка. Не буду приставать и умолять — вежливо попрошу помочь. В этом нет ничего страшного».

Двери едальни распахнулись, и на крыльце появился представительный господин в дорогом темно-зеленом костюме, высокой шляпе и теплом шарфе. Под мышкой зажата толстая газета, в левой руке — трость, во рту – незажженная сигара. Пухлую физиономию господина украшали напомаженные, завитые в сложные вензеля усы. На солидном животе лежала толстая серебряная цепь, конец которой прятался в часовой карман, на запястьях и пальцах позвякивали амулеты. Не иначе, удачливый импресарио или зажиточный рантье. На рабочие окраины таких господ заносит нечасто.

Я решительно приблизилась, не помня себя от волнения. Просить милостыню в первый раз оказалось очень страшно.

От господина разило помадой для волос и крепким элем. После нескольких дней голода я остро реагировала на неприятные запахи; меня чуть не вывернуло наизнанку желчью на блестящие сапоги столичного щеголя.

Я привычно растянула губы в дружелюбной улыбке – скорее, гримасе -- и произнесла дрожащим голосом:

– Мира и Света вам, сударь. Не могли бы вы помочь… одна монета… во имя очищения… демоны да сгинут... Отврати дух свой от магии, обернись к Свету...

В панике и приступе дурноты я забыла заранее приготовленные слова, и привычка подкинула на язык строку приветственной молитвы Отроков Света.

Господин остановился было учтиво, но, поняв мои намерения, скривился и напыщенно провозгласил:

– Опять эти проклятые нищие и сектанты! Это невыносимо – на каждом углу пристают со своей ересью! Не дождусь, когда канцлер очистит от вас столицу навсегда. Хоть на жертвенном алтаре вы принесете пользу добрым гражданам Аквилийской империи!

Растерявшись, я подалась назад, но господин решил сыграть злую шутку: внезапно сделал быстрый пасс кистью, звонко щелкнул пухлыми пальцами. Прямо у меня перед носом вспыхнул огненный шар. Лоб и щеки овеял инфернальный жар. Все залил яркий свет, на стены метнулись черные тени.

Я отшатнулась, попала ногой в выбоину мостовой, упала на колени и вскрикнула, больше от страха, чем от боли, потому что в этот момент одна из теней наползла, заклубилась, обрела объем и попыталась принять человеческий облик! Слепились паучьи ноги и когтистые руки, набух шар головы с нелепыми провалами глаз и рта. От ужаса у меня перехватило дыхание, но тут уродливый образ расплылся и растаял.

Я невольно совершила ритуальный жест, принятый послушниками общины для защиты души от злокозненных созданий иного мира – коснулась ямки у основания горла, мысленно вызвала образ очищающего Света. Привычные, хоть и бессмысленные действия успокоили.

Послышался издевательский свист и смешки зевак. Я поняла, что господина сопровождал демонический помощник – в просторечии, бес-лакей. Сущность невысокого ранга, но за ее призвание и заключение магического договора приходилось платить немалую цену. Возможно, пожертвовать породистое животное или, скорее, лет пять жизни какого-нибудь бедняка с окраин, которого нужда заставила предложить свои услуги теургу.