Чертова Кукла - Песнь ангелов [СИ]

— Встану я, помолясь, выйду, перекрестясь, взойду на гору высокую, погляжу окрест на все четыре стороны. Как на восточной стороне на лугу зеленом пасётся конь вороной, норовом дикий, да буйный. Никто его не седлал, никто на нём не езжал, стремён-поводьев тот конь не знал. Я того коня укрощу и будет он подо мной ходить послушно, возить, куда я хочу. Воля моя крепкая, слово моё верное. Аминь.

Закрыв створки окна, я улыбнулась, чувствуя — все получится.

— Васька! — в комнату ворвалась Варвара, чуть не сбив меня с ног. — Я вспомнила, откуда знаю Ивлева.

— Ну и? — я с интересом наблюдала за Варькой, носившейся по квартире.

— Ты помнишь Володьку? У его отца есть дочка от первого брака, Лера, — возбужденно тараторила она. — У нее был страстный роман с одним парнем, не подходившем ей. Мачеха была против… В общем, разошлись они так же, как и вы. И этот парень — Максим Ивлев. Ставлю сто против одного, что одна ведьма над вашей печатью работала!

— Как тесен мир, — протянула я. — Справлюсь сначала с этой Маргаритой, а потом разберусь и с печатью. Иногда бывает жаль, что мне не доступна черная магия. Прокляла бы паршивку, и все. А так — ломай голову, как спасти Максима.

Из дома мы с верным котом вышли в семь утра; устроились напротив подъезда Ивлева. Я все-таки прихватила книгу, но из-за волнения не могла читать. Каждые пять минут начинала принюхиваться — нет ли где темной магии? Наблюдала за Яковом, который, казалось, тоже на стороже — вместо того, чтобы по обыкновению греться на солнце, он нарезал круги вокруг лавки.

— Не мельтеши, — не выдержала я под конец, но кот не думал меня слушаться. «Переживает, — мелькали горькие мысли. — Боится без хозяйки остаться».

В половину восьмого из подъезда вышел Максим, одетый в одни только шорты.

— Васька, — окликнул он меня. — Пошли.

Я вскочила с лавки — настолько волнение не давало сидеть спокойно — и каким-то неровным шагом пошла за ним. По-хозяйски придерживая дверь, Ивлев пропустил меня вперед; точно так же он поступил у лифта, заминка вышла только у дверей квартиры.

— Ты чего? — удивился он, а я замялась:

— Неудобно, — но после тычка в спину ненужные мысли оставили меня.

— Тебе лет-то сколько? «Неудобно» ей, — ехидно осведомился Ивлев.

— Двадцать шесть, — улыбнулась я — у всех на это одинаковая реакция.

— Я бы не сказал, — он окинул меня оценивающим взглядом и хмыкнул. — Маленькая собачка до старости щенок.

Не обращая внимания на попытки разозлить, я вытащила из кармана оберег.

— Одень на шею и не снимай… Всю ночь заговаривала.

Максим покрутил в руках маленький расшитый мешочек, задумчиво понюхал его и надел на шею.

— Надеюсь, повезет, — и улыбнулся, а мне в этот момент стало жаль этого мужчину, да так, что я прильнула к нему и горько заревела. Он удивленно обнял меня и начал гладить, успокаивая, а я не могла остановиться — кокон злой магии, окутавший его, сжимался все плотнее и плотнее, оставались последние миллиметры, прежде чем он сдавит Ивлева насмерть. Не видел он и того, что глаза его почти не блестят, как бывает это с мертвыми. — Василиса, ну ты чего? Успокойся. Я буду носить твой мешок, обещаю. И подушку в машине оставлю…

— Ты не понимаешь, — выла я, по-прежнему не отрываясь от него. — Мы же умрем с тобой!

Спустя пять минут удалось успокоиться. Максим кое-как усадил меня на диван и принес чай. Я, стуча об чашку зубами, выпила его залпом и проблеяла:

— Послушай меня, пожалуйста… Если не расскажу, точно с ума сойду.

Вздохнув, он кивнул, и я начала говорить. С того самого момента, как на пороге моего деревенского дома появилась Маргарита и до сегодняшнего дня, не забыв упомянуть о бабушке и том, что мы могли бы быть родственниками — если бы не та ведьма, что поставила на нас печать одиночества.

Мой рассказ занял два часа. Я раскладывала заговоренные камни по квартире, давая Максиму осмыслить сказанное.

— Я… я действительно чувствую себя хуже, — голос его, казалось, потускнел. — И в любви не везет… Именно с тех пор, как мы внезапно расстались с Лерой.

Я кивнула, не поворачиваясь.

— Что нам нужно сделать, чтобы спастись?

— Кабы знать, — в расстроенных чувствах я присела рядом с Максимом и схватила его за руку. Она была неприятно-холодной, и не в моих силах было вернуть в нее живое тепло. — Надо найти Маргариту. И ту женщину, что нас с тобой прокляла.

Через полчаса мы выходили из дома. Максим, наконец поверивший мне, был обвешан с ног до головы амулетами и оберегами. Себя я тоже не обделила — мало ли! — оттого вся сумка оказалась забитой охранками.