Джанин Фрост: Объятые пламенем

У меня появилась с ним связь после того, как самая мощная из его магических попыток убить меня провалилась, связав нас таким образом, что, похоже, никто не знал, как эту связь разорвать.

«Слышал о Бренсоне, — продолжил Мирсей. — Бедная Лейла, все еще пытаешься меня найти? Разве не понимаешь, что у тебя нет шансов?»

«Однажды мы тебя найдем», — ответила я, борясь с горечью и разочарованием.

Владу и мне приходилось искать Мирсея обычным способом, потому что он меня каким-то образом блокировал. Я могла связаться с кем угодно, имея отпечаток его сущности, но, несмотря на то, что Влад приносил мне вещь за вещью Мирсея, с ним я связаться не могла. Он каким-то магическим или ментальным способом мне мешал. Первое меня бы оскорбило, так что я решила поверить, что дело во втором варианте. Так хоть была возможность, что мои силы вырастут, и я побью Мирсея в его собственной ментальной игре.

«Такая наивная, — проговорил Мирсей, и поцокал. — Я тут подумал, как мой папочка это выносит».

«Отчим, — тут же поправила я. — Или зови его дядя Драк, если уж так надо, но Влад тебе не отец».

Еще одно скольжение магического ножа по моим плечам заставило меня сдержать крик боли. «Ничего себе, а так я его больше чувствую», — осознала я, решив позже хорошенько это обдумать. Как хорошо, что Мирсей не слышит мои мысли, если они не направленны специально ему.

К несчастью, я и его мыслей не слышала, а то уже бы знала, где его искать.

Через несколько мгновений боль исчезла, а кожа зажила, снова став гладкой и ровной. Это одна из причин, почему я не звала на помощь. Да, Мирсей мог причинить мне боль, но у него были свои пределы. И дело не в его совести, а в том, что те раны, которые он мне наносит, сначала отпечатываются на его плоти. Это было прекрасное — и проклятое — заклинание, связавшее нас вместе. Потому оно притупило суицидальный аспект Мирсея, чтобы у меня не было желания отрубить свою голову.

Обратная сторона медали в том, что даже когда мы с Владом найдем Мирсея, мы не сможем его убить, не убив и меня заодно.

«Серьезно, что ты выяснил из наших маленьких разговорчиков?» — продолжила я, благодарная богу, что Влад потерял способность читать мои мысли, когда я стала вампиром. Иначе он бы слышал все, о чем я думаю, и знал, что Мирсей не только ментально связывается со мной, но и пускает в ход нож.

«Может, я связываюсь с тобой, чтобы понять, почему ты так много значишь для Влада, — рявкнул он в ответ. — Это какая-то загадка. Ты не красивее его предыдущих любовниц и гораздо глупее».

«Должно быть, дело в моей электрической составляющей», — невозмутимо произнесла я, но внутренне была заинтригована. Почему Мирсей выходит со мной на связь? Дело ведь не просто в оскорблениях.

Да, Мирсей превратился в вампира в подростковом возрасте, но это было больше пятисот лет назад. Более того, Мирсей был обычно доволен, когда использовал нашу связь для ментальных и физических оскорблений.

Сейчас же он звучал расстроено. Может быть достаточно, чтобы потерять свое хладнокровие и раскрыть то, что я смогу использовать против него?

Я решила дожать преимущество.

«За последние четыре месяца ты в шестой раз выходишь со мной на связь. Я привыкла думать, что ты испытываешь нашу связь, чтобы убедиться, что заклинание по-прежнему связывает нас плоть к плоти, кровь к крови, но тебе не нужно разговаривать со мной, чтобы тыкать ножом. Почему ты продолжаешь это делать? Тебе скучно? Или очень-очень одиноко?»

«Я тебе покажу почему», — рявкнул он в ответ. Мне не понравилось, как это прозвучало. Прежде чем удалось ответить, Мирсей удивленно произнес: «Что?», и наша связь резко оборвалась.

— Проклятье, — пробормотала я. Не то чтобы он мог сейчас меня слышать. Я не знала, откуда мне точно известно, что он покинул мой разум, но это походило на закрытие двери.

«Плевать», — решила я. Мирсей, вероятно, блефовал, когда собирался мне что-то «показать». В любом случае, сейчас мне нужно переодеться и уничтожить окровавленную тряпку. Если Влад ее увидит, то сильно разозлится, а он уже и так на взводе.

Если бы я была такой же мстительной, как Мирсей, то тоже резала его, как он меня. Но, несмотря на то, что одеяние уже превратилось в тряпку, я не стала этого делать. С одной стороны, я бы могла больше сегодня отомстить, но не была мазохисткой. Пока.

Я подошла к шкафу. Несколько минут спустя, когда я выбирала между бледно-голубым и лавандовым платьем, грудь пронзила новая боль. В отличие от предыдущей, эта боль была настолько сильной, что я рухнула на пол.