Тамара Шатохина - Хозяйка [СИ]

Сегодня на рабочий номер мне позвонил незнакомый мужчина и предложил встретиться в людном месте для обсуждения предлагаемой мне работы, связанной с моими уникальными способностями. Тут я прижала трубку ближе к уху, чтобы его слова не услышал мой родной бухгалтерский коллектив. Пришлось соглашаться. Нужно было знать, чем мне это угрожает. Договорились встретиться в кафе на набережной после окончания рабочего дня.

Светловолосый паренек в очках ждал меня за крайним столиком. Узнал меня издалека и вышел встречать к тротуару. Мы просидели, разговаривая, довольно долго. От ужина я отказалась, попросив заказать только кофе и мороженое. Он уговаривал меня принять его необычное предложение. И очень заманчивое, чего уж кривить душой. Я откровенно нервничала, возила ложечкой в кофейной чашке, потом растирала в вазочке фруктовое мороженое, не совсем контролируя свои движения. Да, я волновалась, обдумывая его странные слова.

Возможно, я бы и согласилась, если бы мне честно сказали, из-за чего готовы платить такие огромные деньги. Но он сказал, что подробности мне объяснят после того, как я окажусь уже там. Это было странно. Ну, вот странно и все. Я все понимаю — тайна, неразглашение, длинный бабий язык и все такое… Но просто придумать достоверную легенду они не удосужились, чтобы меня убедить. Значит, были на сто процентов уверены, что я соглашусь, или, если не соглашусь…?

Я быстро оглянулась по сторонам и успокоилась. Улица была полна народу. Светлый питерский вечер даже не собирался переходить в ночь. Я шла по тротуару к метро вдоль череды припаркованных автомобилей. Даже движение на дороге еще не затихало — не прошел «час пик» и многие люди продолжали движение с работы домой. Просто ближайшее время нужно быть осторожнее, не ходить вечером одной, не пользоваться такси, закрывать дверь на все замки.

Сейчас я думаю — какая же я была наивная. Хотя просчитала все верно.

От одной из припаркованных машин отошел на тротуар мужчина в светлом костюме. Я с удивлением задержала взгляд на его лице — он улыбался мне. А дальше — его движение рукой в сторону приоткрытой дверцы машины. И я послушно иду и сажусь в салон.

Ноги сами несут меня, хотя я полностью осознаю, что со мной творится. Это не гипноз — для гипноза нужен более длительный контакт, но что-то похожее. Паники нет, я почему-то уверена, что мне не грозит ничего плохого. Значит, все же умеет место внушение. Что мне мешало согласиться с предложением того молодого человека? Только то, что я боялась довериться незнакомым людям, не открывшим причину их нужды во мне. Так вот теперь выбор сделали за меня, вопрос доверия отпал. Все мои сомнения, боязнь обмана, сожаление об утраченном времени уже не имели значения — за меня решили. Осталось подчиниться, а все во мне рвалось сопротивляться. Я не желала быть марионеткой, да и кто бы не возмутился на моем месте? Нужно выжить и искать способ вернуться домой. Я просто узнаю больше и сделаю все, чтобы уйти оттуда. Они очень легко это делают, вот и машины у них тут есть, или это их агенты — не важно. Они еще сто раз пожалеют, что так обошлись со мной.

Легкий запах цветов кружил голову, и я склонилась на заднем сиденье, пытаясь сохранить хоть какой-то контроль над телом. Но сознание уплывало, в голове хороводились какие-то разрозненные образы… Голоса тихо звучали в голове, слова не складывались во фразы — мозг не воспринимал. Я отключилась полностью.

В сознание меня приводила женщина. Она охала, жалела меня и возмущалась, что некоторые совсем страх потеряли и что ж теперь будет-то? Уговаривала меня открыть глазки и сказать, что со мной все в порядке. Вытирала лоб и щеки прохладной влажной тканью, гладила по волосам, тихонько всхлипывала и опять страдала — что ж теперь будет?

Пришлось глазки открывать. Женщина была пожилой, в темном платке, повязанном сзади и в народном, по виду — балканском костюме. Темная длинная юбка, белая рубашка, присборенная у шеи и на рукавах в три четверти. На расплывшейся уже талии — широкий вишневый кушак. Из-под него — длинный белый фартук с вышивкой. Приятное доброе лицо, наверняка красивое в молодости, слезы на щеках. Это было странно. Увидев, что я открыла глаза, она охнула, заулыбалась, а потом лицо ее опять скривилось, она прижала ладонь ко рту и выскочила из комнаты. Заплакала опять, что ли? С чего бы это? Неужели то, что меня ждет, так страшно? Или она так сочувствует чужому человеку? Тогда почему — я же для нее никто. Пока у меня слишком мало информации. Сейчас явно подойдет тот, кто ею владеет, этой самой информацией. А пока попытаюсь встать. Никаких неприятных ощущений не было, очевидно просто пришло время выйти из этого подобия наркоза. Тело слушалось. Одежда на мне была моя.