Karol Demon - Черный Король

— Анна, ты что, ворону проглотила?

Девочка вздрогнула и повернулась на насмешливый голос Фаба, который стоял неподалеку, засунув руки в карманы потрепанных штанов.

— Идем? — вместо ответа поинтересовалась Учинни…

Ближе к вечеру, когда солнце уже почти зашло за горизонт и последние лучи, цепляясь за небо, заливали алым землю, обещая дождь на завтра, Анна осталась на кладбище одна. Надо было бы бежать вслед за приятелями, иначе ругань от родителя неизбежна, но — девочка сидела на одной из могил и смотрела на закат. Последний день свободы перед новым учебным годом — возвращаться в мрачный пансион очень не хотелось. Еще пять лет мучений…

Анна продолжала сидеть, солнце стремительно пропадало, а в голове откуда-то всплыл теплый нянюшкин голос: «Иногда Темный Король выходит на охоту и выбирает себе в жертв самых прекрасных девушек и юношей. Это же случилось и с юной Аланой, которая была невестой дровосека…»

Словно в подтверждение ее мыслей к ногам внезапно стал ластиться ветер. Он приносил подношениями первые желтые листья, поднимал потрепанные ветви деревьев, тряс их и опадал к ногам все новыми золотыми каплями, которые, как дорожка стелились по потемневшим камнями дорожек, ведя куда-то за надгробия.

Маленькая Учинни могла бы и не пойти следом за проводником, но тот тянул за полы, поднимал их, словно призывая подняться и довериться, устремиться туда, в глубину тихих аллей, где уже никогда не возродиться жизнь.

Яркое солнце, окрашенное охрой и лазурью облаков, быстро ползло к горизонту, красуясь, грея и обещая первую холодную ночь в этом году.

А Анна завороженно шла, ступая по желтой дорожке, и слушая вкрадчивый шепот, который уже мало походил на голос пожилой женщины: «Это же случилось и с юной Аланой, которая была невестой дровосека. Белокурая красавица прознала про то, что можно достать цветок счастья и тем самым заслужить себе лучшую долю, чем жить в бедности…»

Девочка остановилась, будто очнувшись, и огляделась по сторонам. На самом деле она все еще продолжала жить сказкой, что звала все дальше. Старый склеп с покореженной дверью, что держалась на одной петле, а другим концом крепко вросла в землю… Анна сглотнула, но встала на четвереньки и принялась протискиваться в треугольную щель между косяком и задубевшим от времени прямоугольником двери. Новые праздничные юбки будут безнадежно испорчены, но девочку это не волновало.

«… и от жадности своей, от корысти пошла ночью на кладбище, чтобы в час темной луны найти желанное сокровище. И загадать желание», — под жадный шепот Анна поднялась с колен и огляделась, машинально вытирая руки о бархатную курточку. Одной проблемой меньше, одной — больше… Все равно за платье попадет…

Внутри склепа было холоднее, чем снаружи, пахло затхлостью и сыростью, по стенам ползли непонятные тени и черная плесень, которая произрастает обильно в подобных местах. Надгробие располагалось в самом дальнем углу, туда вели ступени вниз, и солнце уже не проникало в эту тьму.

Тишина оплела Анну мягкой паутиной холода, позвала делать шаги вниз, поманила потусторонним, молчаливым зовом заглянуть сказке в глаза, тогда как лучи солнца звали обратно и пытались последней надеждой указать путь к жизни, но свет угас. Вечер в этих краях наступает всегда внезапно.

Девочка вытерла еще раз руки и невольно облизнула губы. «Загадать… желание…»

Анна сделала шаг вперед, сдаваясь внутреннему зову, страшному ужасу восторга, что жил в ней всегда — с самого детства. Каблук ступил на пол — и утонул в толстом слое пыли или земли, непонятно. Темнота, которая расходилась лучами только перед белеющим надгробием, что теперь манило лучше самой великолепной игрушки.

«Нянюшка, а что Король с Аланой сделал?»

Очередной шаг — ближе к… чему?

«Он обманул ее, — тихий шепот в голове. — Обманул… Обманул… Обманул…»

Еще шажок — и каждый последующий все легче и легче.

«А какую игрушку она ему отдала?..»

Девочка остановилась перед надгробием, что сейчас казалось тусклым и безжизненным, и осторожно положила руку на крест.

«Лучшую…»

Крест оказался ледяным, влажным и липким. А темнота, словно живой, заполняющей это место. Анне бы убежать, уйти подальше, но ее словно что-то держало, ступеньки постепенно таяли, растворяясь в чернилах вечера, серый отсвет сверху бледно мерцал, и казалось, там, наверху, кто-то разговаривает, шепчет, чтобы девочка не произносила ни слова и побыстрее уходила из склепа.