Karol Demon - Черный Король

Леоно отскочила. Поморщилась и завопила в дверь:

— Анне опять плохо, она чем-то отравилась.

Учинни и правда выглядела бледной и совершенно не здоровой, и как-то не хотелось находиться с ней рядом в такой ситуации.

— Нет, не надо, — зашептала Анна сквозь алое марево, в которое проваливалась все стремительнее. — Я сейчас… Я пойду…

А перед глазами снова вставала вода, что заставляла задыхаться, за синеватым колыханием которой виделись черные полусгнившие щупальца.

— Господин учитель, господин учитель, — Леоно и слушать не желала подругу, а когда явился один из мэтров, ткнула в девочку пальцем. — Ее рвет и лихорадит.

Склонившийся к Учинни мужчина покрутил ее голову в одну сторону, а потом — в другую.

— Надо позвать сестру Аманду. Сбегай за ней.

Леоно кивнула и опрометью помчалась по коридору, тогда как девочку стали заворачивать в одеяло, явно намереваясь нести в лазарет.

— Нет! Нет! Не надо! — Анне казалось, что она кричит, но на самом деле она не издавала ни звука — вся ее борьба происходила внутри и не виделась другими людьми. — Нет!

На некоторое время тепло человеческого тела успокоило девочку, но когда ее опустили на холодную постель, Анна вновь воскликнула:

— Нет!

— Вы совсем замерзли, — учитель принялся растирать Учинни ноги, а когда явилась в комнату кукла Аманда, которая выглядела еще более деревянной, чем обычно, то уйти от судьбы не представлялось никакой возможности.

— Требуется очистить кишечник и сделать промывание, — авторитетно заявила она. — Господин Мазари, вы мне поможете?

— Да, — тот поднял девочку на руки и понес в лазарет. Рядом шла медсестра — прямая, гордая и совершенно неживая, и непонятно было, что она собирается сотворить с маленькой Учинни сегодня утром.

Анна лишь прижималась к учителю и беззвучно плакала, не желая оказаться во власти страшной женщины. Возможно, ученица школы святого Франциска и не понимала во всем объеме происходящего, но то, что сестра Аманда не желает добра, она осознавала.

И когда учитель опустил ее на постель в лазарете, Анна вцепилась в мужчину руками с воплем:

— Нет! Пожалуйста! Не отдавайте меня ему!

— Все будет хорошо, я никуда не ухожу, а сестра сейчас промоет тебе желудок. Скажи, что ты съела, я не буду ругаться, — успокаивал мужчина, пока ужасная женщина куда-то ушла. — Это глупо есть всякую гадость в деревне. Можно заболеть.

— Она не скажет. Девчонки совсем стали непослушные. Поворачивайте ее на бок, господин Мазари, да стягивайте юбку.

Анну накрывал жгучий стыд, пока мужчина выполнял повеление сестры Аманды, но она могла лишь беспрерывно хлюпать носом да вытирать его рукавом ночной рубашки — ни на что другое не оставалось сил. И когда учитель исполнил повеление, Учинни залилась невольно краской — ее слишком давно не драли розгой, да и до этого она сама обнажалась.

Аманда, совершенно не обращая внимания на всхлипы и слезы, приступила к делу. Она смазала кончик трубки и занялась тем, что ловко всунула ту в тело Учинни, а потом махнула рукой и приказала:

— Теперь идите, сама справлюсь. А ты лежи смирно, — добавила грозно, пока учитель быстро откланялся, явно не желая видеть всей процедуры. В Анну полилась вода.

И пока она лилась, распирая кишечник и живот, вызывая желание немедленно пойти в туалет, всхлипывающая девочка все больше проваливался в стыд, с трудом терпя процедуру и сдерживаясь от желания отпроситься выйти.

Но Аманда ее не отпускала. Она буквально пытала и удерживала Анну от любых попыток встать. А потом и вовсе наклонилась и сказала, словно заводная кукла:

— Терпи, — и вытащила трубку.

Анна дернулась, но не осмелилась ослушаться, хоть влитое и вызывало все большее желание сбегать в нужник. Она со все возрастающим страхом ждала продолжения.

Аманда встала. Она стала что-то напевать, а потом вроде как вообще забыла об Учинни и ушла в другое помещение. Время шло. Каждая секунда становилась кошмаром, и Анна должна была сам принимать решение.

Девочка, уже даже не прислушивающаяся к происходящему, прикусила губу. Тяжело, слишком. Она не знала, сколько в нее влила воды сестра Аманда и почему прислужница чудовища, что мучила подопечных, ушла, но давление становилось невыносимым, и Анна решилась заглянуть под постель. Там стоял горшок. Обыкновенный ночной горшок, но облегчение, которое при взгляде на него испытала Учинни, нельзя было сравнить ни с чем.

Дрожащая ученица спустила ноги с кровати, с большим трудом. Собрав все свои силы, достала фарфоровую емкость из-под кровати и со вздохом облегчения опустилась на горшок.