Мари Явь - Децема

Когда я очнулся и ошалело взглянул на него, Дис тяжело дышал. Я никогда не видел, чтобы что-то выводило его настолько из состояния равновесия, как физически, так и духовно. В его глазах я прочитал, что он уже сто раз успел пожалеть о содеянном. А еще, что это не он меня не понимал, а я — его. Мои потери нельзя было соизмерять с его потерями.

Мне стало жутко стыдно за свое поведение, и я, как дитя какое, низко опустил голову. Поднял ее лишь когда Десница, забрав предварительно возлежавшую на подставке саблю, подошел обратно к кровати, вкладывая прохладную рукоять оружия в мою ладонь. Я молча следил за тем, как Дис отступает на шаг, после чего закатывает рукав рубашки до локтя на своей здоровой руке, вытягивает ее перед собой и становится на колени.

Честно признаться, до меня дошло не сразу, что могли означать все эти манипуляции.

— Главное — хорошо размахнуться, — посоветовал Дис, вернув себе сдержанность. — Центр перкуссии у этого лезвия там, где заканчиваются долы. Примерься, чтобы удар получился строго вертикальным. Будет досадно, если лезвие соскользнет и застрянет в кости.

— Ага, и тебя с добрым утром, — неловко пробормотал я, поднимаясь на ноги и пряча лезвие в ножнах. — Пойду, навещу Раска. Ты видел его спину? Этот козел Гай испортил ему татуировку ко всем чертям.

То утро было самым бодрящим из пережитых мной. Но не самым запоминающимся.

А самым запоминающимся стало для меня следующее утро. Восемь ушедших дней забрали с собой мрачную, траурную неразговорчивость и остудили лишающий разума гнев. Выдержанная скорбь сплотила клан сильнее. Децема демонстративно заточила когти и ощетинилась.

Тот день обещал быть жарким и напряженным. Пытаясь собраться с мыслями перед советом старейшин, я мерил нетвердыми шагами территорию базы. Путаные размышления завели меня в итоге во внутренний двор главного особняка, там я замер минут на пять, уставившись в землю, на которой чернели пятна крови. Как раз в тех местах, где погибла Эльза и ее убийцы.

Пока совесть пережевывала мое сердце, я смиренно стоял и слушал, как в голове нарастает назойливый шум. Который, как через минуту выяснилось, не сосредоточился исключительно в моей черепной коробке, а исходил со стороны КПП.

Выпрямившись, я повернул голову в сторону разрастающейся суеты, напрягая зрение и слух.

— Быстрый, ублюдок…

— Да стреляйте же!

— Не стрелять! Разнесете особняк, и босс вам бошки открутит!

— Сообщите о ЧП Тартару!

— Не, зовите Десницу!

На нас снова напали, причем неприятель, осмелившийся нарушить границы частной территории, был настолько безумным, что ломанулся в главные ворота, при этом проигрывая численностью. На базу Децемы вторгся один единственный человек.

Я еще даже не успел подумать о том, что было бы неплохо взглянуть на ЧП, когда само ЧП ворвалось во внутренний двор, на секунду остановилось, заметив меня, и вихрем метнулось в мою сторону. Тут действительно необходима была тяжелая артиллерия в виде Бартла или Диса, потому что наведавшийся к нам гость был, как пить дать, из семьи Тиона. Взъерошенное ветром золото волос, неестественно яркие, словно неоновые глаза цвета индиго. На вторженце были лишь грязные, сделанные из какой-то клеенчатой ткани штаны, вроде тех, которые носят местные медики. Его взгляд был диким и дезориентированным, словно парень, объявившийся тут, прибежал сюда прямиком из морга. Забыв не только про одежду, но и про оружие.

Но последний вопрос он быстро решил, со скоростью молнии оказавшись за моей спиной, на ходу выхватывая из моих ножен саблю. Через секунду подтянулось подкрепление, останавливаясь в паре метров от меня. Их излучающие ненависть и страх глаза впились в человека, вставшего за мной. Замерев на месте, я краем глаза видел, как с левой стороны от моей головы вытягивается лезвие сабли.

— Никому не шевелиться, — отдал недвусмысленный приказ нарушитель границ и спокойствия. — Я же сказал, что пришел с миром.

— Засунь себе свой мир в задницу! — крикнул кто-то смелый.

— Тионы лживые ублюдки, все до одного! — рявкнул другой голос из собравшейся вооруженной толпы.

— Мы тоже с миром Гаю твою голову вышлем, паскуда!

— То-то он обрадуется твоему возвращению, Бритва.

Я не удивился. Едва этот человек возник перед моими глазами, я уже тогда понял, что своим визитом нас почтил никто иной, как Чери. У этого Стокрылого морального урода Гая шла какая-то несправедливая полоса удач: весьма успешное нападение на Децему, возвращение младшего брата из заключения. Страшно подумать, что будет дальше.