Екатерина Федорова - Похищение славянки

Из тростника хищно выскользнула лодка и полетела следом за ней. Забава заметила ее слишком поздно — когда длинное весло в руках гребца уже свистнуло по воздуху, ударив по плечу. Руку свело болью. И намокшее платье сразу же потащило ко дну, путаясь в ногах.

Она заполошно хватанула воздух ртом, разворачиваясь так, чтобы грести только одной рукой. Но чужая плоскодонка была уже совсем рядом. Ее ухватили за косу, дернули вверх. Забава извернулась, махнула рукой, пытаясь попасть по обидчику — но в этот момент что-то мягко шлепнуло ее по затылку. Она потеряла сознание.

— Забавка… Слышь, Забавка? Очнись, подлая, кому говорю.

Забава открыла глаза, плохо соображая, где она. Вокруг царил полумрак. Впереди металось какое-то светлое пятно, рядом с ним темнело другое, крупное, отливающее красным. Она поморгала, прищурилась, вглядываясь.

Светлое пятно оказалось просветом между тяжелыми занавесками. Там, за ними, что-то белело, мельтешило. А красноватое пятно оказалось Красавой. Сестра сидела, привалившись к чему-то спиной. Руки у нее, насколько Забава могла видеть, стягивала веревка с хитрыми узлами. Один конец у веревки уходил вниз, к стянутым ногам…

— Лежишь. — Всхлипнула Красава. — А меня тут в полон взяли. А ты спишь, змея подколодная, аж стенки от храпа трясутся…

Забава дернулась и поняла, что связана так же, как сестра. И лежит на гладко выструганных досках, мягко качавшихся под нею.

Откуда-то наплывал неумолчный, мерный плеск волн.

— Мы на корабле. — Прошептала она, осознавая все.

Двое незнакомых мужчин на берегу. Нападение, обеспамятевшая Красава. Корабль, который они видели на озере перед нападением…

Сейчас под затылком у Забавы ныло — похоже, ее оглушили, ударив сзади. И руки связаны. И ноги.

Красава, всхлипнув, сказала с надрывом:

— Все из-за тебя, дрянь ленивая. Затащила меня подальше от города, потом в воду зашла, подол задрав. Вот чужие мужики с озера твою срамоту и углядели. А потом приплыли меня в полон брать…

— В полон? — Забава, перекатившись на спину, села.

И молча окинула взглядом крохотный закуток, в котором они находились. Доски, качка — они на корабле. Небось, на том самом, который она видела на озере перед нападением.

— Куда нас везут? — Спросила Забава, ощущая ужас.

Пробегая по ладожскому торжищу, она видела иногда ряды, где продавали невольников. Туда приводили и полон, захваченный в дальних землях, и проданных за долги тут же, в ладожских землях. Взгляды у всех были потухшие, лица несчастные, точно их вели на казнь.

Бывали хозяева, которые приведенным на продажу рабам крошки хлеба не давали по несколько дней. Их подкармливали сердобольные горожане — бросали кто краюшку от каравая, кто ручку от недоеденного калача…

Неужели и ее ждет такая же судьба?

— Да откуда я знаю, куда нас везут? — Возмутилась Красава. — Не слышишь, что ли, как они за занавесками гавкают — все на чужанском наречии, не на нашем.

Забава прислушалась к звукам, доносившимся из-за занавесок. И впрямь говорят непонятно. Хакают, рыкают.

— Все ты, все ты, змея проклятая. — Заскулила вновь Красава. — Загубила меня, лебедушку, испоганила мою девичью долюшку…

Корабль, припомнила Забава, носом смотрел не на Ладогу, а от нее. Значит, их сейчас увозят от дома. Красава все хныкала и проклинала ее…

Занавески — теперь Забава видела, что они сделаны из шкур, ворсом наружу — вдруг раздвинулись. В закуток, пригнувшись, вошел мужчина. Забава узнала того, кто на берегу сначала подбежал к Забаве, а затем вторым сунулся за ней в воду. Тогда он был гол по пояс, а теперь на нем красовалась рубаха темно-красного с синевой шелка.

Вошедший глянул сначала на Красаву, потом на Забаву. Сказал, коверкая слова:

— Очнутся. Хорошо. Слушаться, не кричать — опять все хорошо. Крикнуть — порка, больно. Уговор?

Забава, похолодев, поняла, что мужчина бывал на ладожском торжище. И с ладожскими торговцами ему приходилось договариваться, иначе откуда бы ему знать слово "уговор"?

Притихшая Красава смотрела на мужчину, раскрыв рот. Тот ей улыбнулся, ткнул в ее сторону рукой.

— Тихо — хорошо. Ночь — покидать ваши земли, другой день — развязать рука. Уговор?

Он мельком глянул на Забаву, и та решилась:

— А вы кто? Куда нас везете?

Мужчина нахмурился, угрожающе подался вперед. Сказал низко, рыкающее:

— Молчать. Не спрашивать. Или больно. Уговор?

Он замахнулся на нее кулаком, но Забава, привыкшая к такому обращению от тетки Насты, даже не дернулась. И не отвела взгляда. Чужанин глянул на нее с удивлением и что-то проворчал на своем рыкающем наречии. Потом все-таки сказал: