Моника Пирс - Тень и солнце

— Я могу исцелить пострадавшее, но не в силах вернуть жизнь мертвой плоти.

Огонь разгорелся, растопил иней в комнате, Галина собрала одеяла в соседних комнатах и укрыла Магода. Она заметила, что руки Гетена стали дрожать. Ему нужно было поспать и поесть, восстановить силы. Она прошла на кухню и приготовила кашу, чай, взяла буханку хлеба и сыр из буфета. Она принесла это наверх на большом подносе. Галина нарезала хлеб, поджарила на огне, добавила сыр, чтобы он растаял, и они втроем поели.

Гетен принес медовуху, налил ее в чайник и нагрел. Еда вернула жизнь магу солнца, и даже лицо Магода стало румяным.

— Это лучшее угощение в моей жизни, маркграфиня Кхары, — сказал Гетен, отрывая ломоть хлеба от оставшейся части буханки. — Мои похвалы повару.

Галина отсалютовала ложкой каши.

— Боюсь, она умеет готовить только это, — ей тоже стало лучше после еды и медовухи.

Они закончили, Галина привела волчат и Ремига в цитадель, пока Гетен смешивал метеглин для исцеляющего настоя и искал среди мазей то, что поможет пострадавшей коже Магода. Звери были в безопасности ближе к хозяину, и Галина устроила волчат в кровати с Магодом. Она закрыла коня в небольшой гостиной рядом с главным залом, принеся ему тюк сена, усыпав им пол и сдвинув всю мебель к углам.

— Отдыхай тут, — она дала ему сено, зерно и воду, передумала разводить огонь, хотя в комнате было прохладно. Лошади боялись огня больше, чем холода. Ремиг был в попоне и с толстым слоем сена на полу. Он устроился неплохо.

Она встретила Гетена, когда тот спустился с лестницы.

— Как Магод?

— Лучше, чем я думал, — он прошел по главному залу к длинному узкому коридору, который вел в базилику. — Он потеряет некоторые пальцы рук и ног, но не все. Не те, которые нужны для ходьбы и работы.

Пострадавшие пальцы Галины дрогнули.

— Это хорошо, — усталость замедлила ее шаги, но она спустилась за ним по плавному склону коридора. — Зачем тебе в базилику?

— Части цитадели остались замерзшими. Я не хочу пока использовать всю силу для согревания камня, — он замер, хмурясь от дискомфорта. Он взглянул на нее и добавил. — И если я не разберусь с мертвыми зверями, запах согревшейся гнилой плоти убьет нас.

Галина следовала за ним.

— Что ты сделаешь?

— Кремирую их, — он поднял ладонь, чтобы она не шла за ним в базилику. Они добрались до двойных дверей, и жест Гетена и заклинание уже отпирали с лязгом замки. Двери открылись. Он остановился на пороге, произнес короткое заклинание, и все окна витражи, кроме окна с магом солнца, разбил жестокий удар магии.

— Но ты сожжешь цитадель.

— Чары сдержат огонь, — он повернулся к ней и поднял руки по бокам. Снова красные, оранжевые и желтые искры поднялись с его ладоней, обвили пальцы и руки. Магия поднялась, нагрела комнату, создала мерцающий занавес за ним. Она покрыла стены, пол и потолок.

Галина побелела, стена огня поднялась между ними. Жар заставил ее отпрянуть.

— Гетен?

Он вышел из комнаты, как демон, прошел сквозь огонь, его глаза и кожа сияли бело-голубым, волосы дымились и завивались. Он повернулся на пороге и произнес тихо и напряженно еще одно заклинание. Воздух пронесся мимо Галины, потянул ее волосы вперед, толкнул ее на шаг к комнате. Свет из Гетена улетел в базилику, и жуткие искривленные тела взорвались огнем.

Он хлопнул в ладоши, звук был резким и жестоким. Двери захлопнулись. Замки звякнули. И Гетен заколдовал их резкими злыми жестами, выжигающими метки на металле. Огонь, дым или нежелательные духи не войдут в цитадель отсюда.

— Идем, — тихо сказал он. — Огонь поглотит плоть и кости и выгорит. А дым вылетит из окон и растопит снег вокруг Ранита.

Она разглядывала его лицо. Его глаза были темными, он мрачно поджимал губы. Она молчала, они шли по темным извивающимся коридорам, постепенно поднимаясь из низшей точки Ранита.

Они добрались до главного зала, Гетен остановился на мягком ковре.

— Это сердце Ранита. Центр крепости, — он снова поднял руки, закрыл глаза и выпустил магию, которая текла через него от солнца. Он сплел сложные, но сильные золотые чары, которые окружили Ранит и Хараян.

Волоски на руках Галины встали дыбом. Жар мерцал от пола и стен, опалял ее кожу. Она схватилась за деревянные перила, боясь, что убежит от мага, если не удержится за них. Даже чары, через которые она прошла, попав впервые в лес, были не такими опасными.

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Ты боишься меня?

Она сглотнула и огляделась, сияние касалось всего в комнате, как пыль, мерцающая на солнце.