Нина Линдт: Демониада [СИ]

Кухня их квартиры была просторная, Ирина снова окинула ее взглядом и потянулась. Андрей был преуспевающим бизнесменом и недостатка в средствах не испытывал. До того, как они поженились, они жили в его двухкомнатной квартире в центре города, потом купили большую квартиру на севере Москвы и переехали. Обстановкой занимались, ориентируясь на будущее потомство, оба очень хотели детей. Ирина спокойно уходила в декрет, изредка приезжая на работу, чтобы отдать документы или сдать отчеты, там ее ценили и давали возможность работать на дому.

Их семейная жизнь была полна света, как и их дом. Окна выходили на восток и юг, сквозь тонкие занавеси по утрам всегда светило солнце, и все, за исключением разве что Саши, вставали рано. Выходные проводили вместе, дети не отходили от Андрея, вместе с ним готовили, гуляли, делали уроки. Наташа давала небольшое представление, и родители восхищались ее прекрасной осанкой и грацией, словно не верили, что это их творение.

Они вышли из дома, шумно и весело дошли до парка, Андрей и Саша надевали лыжи сами, Ирина помогла Наташе и пошла рядом с лыжней. С елей осыпался снег, в парке было свежо и чисто, народу было мало.

Ирина шла рядом с Наташей, подбрасывая пушистый снег ногой, чувство бытия переполняло ее, словно она проснулась от сна и, наконец, находилась в реальном мире. Проблемы, воспоминания, планы не мучили, она жила прекрасным моментом, голосами близких, чириканьем птичек, далекими звуками дороги, по которой неслись машины. Из мира суеты они ушли в таинственный мир тишины и покоя, и Ирина чувствовала полноту каждой секунды, насыщенность минут и бесценность часов, что они провели в прогулке.

Возвращались румяные и уставшие, но бесконечно счастливые и довольные. Все негативные пустые мысли остались в парке, запутались на ветках елей, зацепившись за иголки.

После обеда Андрей решил съездить с Сашей в магазин техники и купить ему плеер и наушники. Они уехали, а Наташа и Ирина остались дома смотреть фильм. Забравшись на кресло с ногами, грея руки о чашку чая, в котором перевернутой лодочкой плавал лимон, Ирина слушала красивую историю любви и понимала, что переполнена счастьем.

Резкий телефонный звонок не сразу отвлек ее от созерцания себя самой. С того момента, она стала бояться и телефонных звонков.

Андрей и Саша попали в аварию внезапно – их машину занесло на дороге и, столкнувшись с небольшим грузовиком, они вылетели в кювет. Машина несколько раз перевернулась. Врачи утверждали: это чудо, что Саша остался жив и получил лишь ссадины и порезы. Андрей погиб сразу, на месте, до приезда врачей. Сидя в коридоре больницы, Ирина ощутила страшный холод, который сковал ее и не отпускал из цепких объятий. Казалось, она стояла посреди того ледяного шоссе, голая, брошенная, и на нее неслась машина, где муж ее тщетно старался выровнять непослушный автомобиль.

Руль повело вправо, и Ирина, очнувшись от воспоминаний, успела выровнять машину. Потом сделала музыку громче, но прошлое не желало отступать. Она вспомнила свое возвращение в дом, вдруг ставший пустым и мрачным, и не могла, все не могла поверить, хотя на ее руке и рыдала Наташа, что он сюда больше не вернется. Что сегодняшнее утро было последним, что радость этих лет, этого яркого сна, закончилась.

Она поверила потом, когда на руках оказалось свидетельство о смерти, и дальше, когда смерть Андрея шагала рядом с ней за его гробом, отвратительная, мерзкая, холодная смерть, которая пришла посмотреть, как Ирина будет хоронить свое счастье.

Ирина не понимала, не могла осознать трезво и спокойно, разумно свою потерю. Все, что было: слезы, крики, молчание, отупение, холодное спокойствие, слабость в ногах, – все это было лишь чувствами, эмоциями. В то время ей казалось, что должен существовать некто, виновный в ее потере. И хотя экспертиза доказала, что это был несчастный случай, Ирина долго сомневалась, настолько, что доводила Сашу до слез расспросами о тех последних мгновениях рокового похода в магазин. Саша и без того чувствовал себя виноватым в гибели отца, если бы не его спешка получить плеер, все могло бы быть иначе.

Ирина была жестока. Ярость от того, что они не заслужили подобное, вселила в сердце зависть к тем, кто приходил с соболезнованиями, глухая злоба клокотала в сердце, и она душила ее в себе усилиями, достойными титана. Все же, когда они оставались одни, втроем, раздражение вырывалось наружу, и Наташа с Сашей с трудом могли понять свою маму, всегда такую спокойную, когда она фурией носилась по квартире, разговаривая сама с собой.