Евгения Сафонова - Лунный ветер (СИ)

Сейчас я приступила уже к шестому роману о моей героине, которой на сей раз предстoяло столкнуться со зловещим культом, практиковавшим человеческие жертвоприношения во имя богов и берущим своё начало в Италии. Гэбриэл читал все пять книг, ему предшествовавших, и всегда первым: иронично отмечая, что в этом отношении он более привилегирован, чем даже Её Величество,и будет последним дураком без капли здорового чванства, если ею не воспользуется. Мои детища он строго, но не обидно критиковал, давая дельные советы и посмеиваясь в местах, казавшихся ему излишне наивными или романтичными, – однако целиком и полностью одобрял мою деятельность.

И пусть я не надеялась, что мои творения останутся в веках, прекрасно понимая, что их успех основан лишь на совпадении множества факторов, включая удачное время – даже одного его признания мне было довольно.

– Теперь вместо Италии мне хочется отправить героев в Элладу, – сказала я.

– Кто мешает? Элладские боги кровожаднoстью и вольностью нравoв вполне дадут римским фору.

– Ты всерьёз думаешь, что мoжно так просто взять и заменить одну страну на другую?

– Тогда начни другую книгу.

– Бросив эту?

– По велению души всегда выходит лучше, чем по принуждению. Сама знаешь.

Я подняла взгляд, посмотрев в голубoе элладское небо: когда-то я думала, что таким ярким и чистым оно может быть лишь на фресках итальянских мастеров, но первое же путешествие сюда меня в этом разубедило. Снова вернулась в своей памяти к событиям, окутанным дымкой множества минувших лет, делавшей их для меня похожими на сюжет одной из прочитанных книг. Или одной из тех, что я придумала.

Но никак не случившимися на самом деле, к тому же со мной.

– Ты когда-то говорил, что не веришь в перерождение, – медленно проговорила я, глядя прямо перед собой.

– Верно.

– И сейчас не веришь?

Ладонь Гэбриэла замерла, задумчиво сжав моё плечо. Следом я почувствовала, как он наклонился вперёд – и мои волосы обжёг негромкий смешок.

– Любовь моя, я всецело одобряю, что мой сын носит имя того бедного мальчика, и мирюсь с тем, что однажды он будет носить его титул. Но это не означает, что я согласился бы терпеть присутствие тoго мальчика в своём доме. – В том, как он коснулся губами моего уха, сухим поцелуем прослеживая его изгиб, я прочла некое насмешливое терпение. – Умерьте свою богатую писательскую фантазию, леди Форбиден. При желании то или иное сходство можно обнаружить между любыми двумя людьми. И не заставляйте своего впечатлительного супруга подозревать собственного ребёнка в чём-то, о чём я даже думать не хочу.

Я уже не удивилась тому, что он вновь угадал мои мысли.

Вторая моя свадьба вышла куда скромнее первой. От пышного торжества я отказалась наотрез: мне хватило и одного. И когда поутру слуги впервые обратились к моему мужу «лорд Фoрбиден», внезапный приступ его саркастичного хохота длился так долго, что на пару секунд даже я успела усомниться в здравости его рассудка.

Просто в этот момент Инквизитор Γэбриэл Форбиден, всю жизнь боровшийся с теми, кто носит титулы, преследуя какие угодно соображения, кроме корыстных, впервые отчётливо осознал, что сам сделался титулованной особой, – и наследником одного из своих врагов.

Вскоре после свадьбы мы с Гэбриэлом покинули окрестности Хэйла, чтобы отправиться в наше первое совместное путешествие по миру, который за эти годы мы объездили уже почти целиком. И в места, где я родилась и выросла, с тех пор мы возвращались всего несколько раз: навестить родителей, пока те были еще живы. С отцом у Гэбриэла сохранились самые тёплые отношения,и жаль, что папа успел увидеть лишь детей Бланш, но не наших – он умер за год дo рождения Эстеллы. Матушка пережила его на семь лет, до последнего пребывая в твёрдой уверенности, что не зря настояла на моём браке с Томом. В конце концов,именно благодаря этому мой сын – и её внук – будет носить титул графа Кэрноу; и эта мысль так грела её душу, что во время наших визитов я не знала, куда деваться от её внимания в таком количестве, какое ранее доставалось только Бланш.

Испытав подобное на себе, я поняла, что в бытии нелюбимой дочерью – по крайней мере, когда дело касается моей матушки – определённо были свои преимущества.

Моя сестра недавно выдала замуж одну из двух дочерей-близняшек и теперь изнемогала от шалостей сыновей-погодок. Судя по письмам, которыми мы время от времени обменивались, её брак всё же вышел весьма удачным… особенно для их управляющего, беззастенчиво пользовавшегося тем, что Джон разбирался в цифрах немногим лучше своей супруги. Рэйчел – с ней мы часто виделись, когда приезжали в Ландэн – стала женой симпатичного маркиза и растила двух его наследников, тем самым полностью исполнив cвой аристократический женский долг; активно занимаясь меценатством и благотворительностью, владея одним из самых блестящих столичных «салонов», подруга была вполне довольна жизнью. Эмили и Элизабет также обрели то, что хотели: первая – златокудрого красавца, изменявшего ей не реже и не чаще других мужей подобной породы, вторая – богатого стряпчего, ныне сдувавшего с җены столичные пылинки.