Надежда Волгина - Милорд [СИ]

— Но я хочу, чтобы и вы высказали свое мнение на ее счет, Мэри.

— Как я могу что-то про кого-то сказать, если этого кого-то я даже не видела, — ответила я, продолжая все так же смотреть в окно и стараясь лишь, чтобы голос мой звучал ровно.

— Именно поэтому я и предлагаю вам нанести ей визит вежливости. Заедем к мисс Вилсон на несколько минут перед посещением приюта…

— Но это же нелепо, сэр! — не выдержала я и вспылила, поворачиваясь к нему.

— Что именно, Мэри?

— В качестве кого заявлюсь к этой мисс я? Вашего консультанта в выборе невесты?

Кажется, мое возмущение достигла пика. Пришлось даже спрятать руки в карманы, потому что они вдруг мелко задрожали.

— Именно, — все так же спокойно кивнул герцог. — Вас не должно волновать ее мнение. А меня не волнует вообще ничье мнение.

— Но не меня, сэр! — отчеканила я. — Вы вольны наносить визиты, кому сочтете нужным, но я останусь в карете дожидаться вас.

Он не спешил отвечать, как и реагировать на мои слова. Вместо этого так внимательно всматривался в мое лицо, что тому снова стало жарко.

— Вы злитесь, Мэри, — наконец, удовлетворенно произнес герцог.

— Ничего подобного, — тряхнула я головой, чувствуя, как сводит скулы, так крепко я сжала зубы.

— Вы злитесь, Мэри, — повторил он. — И злость ваша вызвана ревностью.

Теперь он улыбался, и улыбка меня раздражала едва ли не сильнее его последнего утверждения. Кроме того, я перестала понимать, что от меня хочет герцог, и к чему он все это говорит.

— Признайтесь, Мэри, что вы ко мне не равнодушны, — снова придвинулся он ко мне, и тут уже задрожали не только мои руки, а и вся я.

Со мной творилось что-то невообразимое. От его близости и того, как он смотрел на меня, кружилась голова. Я даже рада была, когда герцог приобнял меня за талию и прижал к себе. А когда его вторая ладонь легла на мою разгоряченную щеку, то едва не лишилась сознания, чувствуя, как глаза увлажняются, а сердце бьется настолько сильно, что ему становится тесно в груди. Даже если и хотела что-то ответить ему, губы мои перестали слушаться.

— Мэри, моя храбрая белка, — прошептал Роджер, склоняясь к моему лицу. — Неужели ты не видишь, что со мной происходит? Ты же сводишь меня с ума. Каждый раз, когда ты рядом, я едва сдерживаю себя, чтобы не коснуться тебя ненароком, а коснувшись, не прижать к себе.

Губы его обожгли и без того горячую мою щеку. Потом другую. Глаза удостоились той же участи, и из них выкатилось по слезинке.

— Мэри, скажи, что любишь меня, как я тебя, — заглянул он мне в глаза, впрочем, я его почти не видела.

— Нет, сэр, я не могу любить вас, — нашла в себе силы ответить я, но не оттолкнуть его. Только в его объятьях я чувствовала себя настолько хорошо.

— Ты задолжала мне столько поцелуев, что один я планирую получить прямо сейчас, — нисколько не расстроившись, произнес он и припал к моим губам.

И я ответила, потому что не ответить просто не могла. Я ждала этого поцелуя и даже себе в этом боялась признаться. А в мозгу билась единственная мысль: «Что если он прав, и я люблю его?»

— Ты любишь меня, — удовлетворенно выговорил он, оторвавшись от моих губ, но не убирая своих рук и не отодвигаясь.

— Вы… вы порочите мою честь, сэр, — чуть не плача и презирая себя в эту минуту, проговорила я. — Вы не должны целовать меня и говорить такие вещи. Кроме того, вы собираетесь жениться на мисс…

Я забыла ее имя, да и какая разница! В моем лице он видел лишь игрушку. И в то мгновение, когда я осознала, что возможно действительно люблю его, сердце мое сжала такая боль, в душе разлилась настолько пугающая горечь!

— Мисс Вилсон? — напомнил герцог, с улыбкой разглядывая мое несчастное, надо полагать, в эту минуту лицо и то, как я кусаю губы, боясь разрыдаться.

— Да, сэр! Отпустите меня! — шевельнулась я в попытке высвободиться, пока не опорочила себя окончательно. — Как только вы женитесь, я покину ваш дом.

— Как только я женюсь, ты станешь полноправной хозяйкой в замке, — еще крепче прижал он меня к себе.

— Но!..

— Нет никакой мисс Вилсон, Мэри. Я ее придумал лишь для того, чтобы вызвать твою ревность и услышать твое ответное признание.

И тут я не выдержала, заплакала. Но то были слезы радости и облегчения. Ведь ничего позорного он мне не предлагал, а признавался в любви.

— Вы правда любите меня, сэр? — взглянула я на него, не стесняясь слез.

— Больше жизни, Мэри. И запомни уже, пожалуйста, мое имя, — вновь поцеловал он меня.

— Я помню его, Роджер, — наконец-то позволила и я появиться на губах робкой улыбке.