Стэлла Соколова: Ветер перемен

– Ммм… А я уже…

Следом раздалось удивленное:

– Что?

Мой сосед по кабинке громко хмыкнул и по слогам произнес:

– Я сказал: «Не-хо-чу».

Сказав это, он приложил указательный палец к губам, видимо призывая меня к молчанию. Я сглотнула и, кивнув головой, залезла на унитаз. Вот только в тот момент до меня дошло, что в женском туалете не может быть писсуаров, мимо которых я совсем недавно «пролетела». Закрыв глаза ладонью, я почувствовала, как сердце колотится где-то в горле, к лицу и ушам кровь не просто прилила, а ударила огромной волной. Раздвинув пальцы, я посмотрела на «Тима», который уставился в потолок, а его спутник, который бог знает зачем пошел в туалет (не поболтать же по душам?) задал новый вопрос:

– Когда занятия начнутся?

Мой сосед, с легкой ленцой в голосе, ответил:

– С третьего числа.

– Аааа…

Следом за этим послышался звук открываемой «молнии», после чего я предпочла закрыть уши ладонями. Тим сочуственно улыбнулся мне, а потом подмигнул. Спустя какое-то время в дверь нашей кабинки ударили и я, «оторвав» ладони от ушей, услышала веселое:

– Я в аудитории.

Подождав еще немного, Тим подмигнул мне и, перед тем, как вывалиться из этой дурацкой кабинки, как-то загадочно протянул:

– Будешь должна…

Замечание это, естественно, вызвало у меня праведный гнев – нечестно использовать подобные ситуации для того, чтобы обязать человека к чему-либо! Подленько это, с какой стороны ни рассматривай. Вообще, я этого Тима тогда и возненавидела, по-моему. Полагаю, уже ясно, кем был этот «Тим»? Нет? Поясняю – он был тем самым синеглазым, которого я накануне едва на ролики не намотала.

Дождавшись, пока тихие шаги стихнут, я слезла с унитаза и слегка приоткрыла дверь кабинки – мало ли что? Не узрев ничего, кроме злополучных писсуаров, я вышла из кабинки и подошла к пожелтевшей от ржавчины раковине – так как я все равно попалась, можно уже не прятаться. Включив воду, я ополоснула руки и бросила взгляд на треснутое зеркало – как я и ожидала, лицо у меня приобрело чудесный, нежно-розовый, как брюшко молодого поросенка, цвет, который так выгодно оттеняет мои серые глаза.

Фыркнув на свое отражение, я убрала волосы за уши, но тут же вернула прическу в исходное состояние – уши стали красные и по-моему даже немного пульсировали от прилившей к ним крови. Закусив губу, я едва слышно рассмеялась – были бы мои уши круглые, могла бы светофором подрабатывать в свободное от учебы и работы время. Спустя пару минут я, ругаясь про себя и недоумевая по поводу собственной невнимательности, соизволила покинуть мужской туалет. Скорчив гордое лицо, я, как ни в чем не бывало, направилась к выходу. Идя по пустому коридору, я прошла мимо аудитории, дверь в которую была открыта настежь.

Бросив мимолетный взгляд в помещение, я поморщилась и прибавила шагу – в аудитории был синеглазый, со своим товарищем на пару. Они о чем-то весело говорили, а потом синеглазый что-то сказал шепотом своему другу и мерзко захихикал и посмотрел в сторону двери, мимо которой как раз проходила я. Зло нахмурившись, я почти побежала по коридору – наверняка синеглазик рассказал своему другу о том, что я в мужской туалет случайно «залетела», а теперь ржет с ним вместе. Громко фыркнув себе под нос, я покачала головой. Ну и ладно, пусть смеется. Подумаешь, в мужской туалет зашла, как будто ни с кем такого не бывает.

Когда я вышла на крыльцо, то едва не столкнулась со стайкой девиц, обсуждавших что-то чрезвычайно интересное. Одна из них, тряхнув пепельными волосами, мило мне улыбнулась и спросил:

– Привет, тебя как зовут?

Я с некоторым любопытством посмотрела на нее и ответила:

– Наташа.

– Новенькая?

Выставив вперед подбородок, я гордо ответила:

– Можно и так сказать.

Девушка, прищурив глаза цвета серебра, игриво мне подмигнула и ответила:

– Это хорошо, первокурсница. – Замолчав на миг, она задала новый вопрос, – Ты Тиму там не видела?

Я сложила руки на груди и, сладенько ей улыбнувшись, сообщила:

– Понятия не имею, кто это такой.

Блондинка, едва заметно улыбнувшись, окинула меня изучающим взглядом и, словно обращаясь к самой себе, пробормотала:

– Это тоже хорошо. – Бросив взгляд мне за спину, она вновь посмотрела на меня, спросив, – С какого факультета?

Я заломила левую бровь, потому как мне тут допрос с пристрастием устроили, и сделала ей одолжение, ответив:

– Международные отношения.

Не знаю, может мне показалось, но по лицу незнакомки скользнула тень облегчения, после чего она вновь перевела свое внимание на подруг, весело прощебетав мне на прощание: