Стэлла Соколова - Сэритей

Андрею Середнему посвящается.

Спасибо за интерес, послуживший толчком к написанию данной книги!

В старой хижине, которая находилась на самом краю маленькой долины, сидел старик. Седые волосы, неопрятными космами падали на, покрытое морщинами лицо. Пальцы, скрюченные от старости, направляли долото, скалывая куски мрамора. Обычно старый скульптор использовал глину, но для Сэритей только мраморный сосуд подойдет. Старик покачивался и напевал незатейливую мелодию. Когда кусок мрамора принял очертания, он посмотрел на свое творение. Довольная улыбка осветила лицо и старик поднялся. Шаркающей походкой он подошел к старому сундуку, стоявшему возле окна.

- Кто же знал…

Старик поднял крышку сундука и в момент, когда тот открылся, часть пола в центре комнаты отошла в сторону, открывая проход под землю. Старый скульптор покачал головой и пошел вниз. Держась за стену, чтобы не упасть в темноте, старик добрался до огромной каменной двери. Дверь украшал орнамент с огромным драконом в центре. Дракон извивался, изрыгая огонь и широко расправив крылья. Приложив руку к тому месту, где у дракона должно было быть сердце, старик закрыл глаза и что-то прошептал. Дверь вспыхнула алым светом. Пару мгновений свет пульсировал, а потом бесследно исчез. Старик вставил ключ в замок и с трудом повернул его. Распахнув дверь, старый скульптор застыл на пороге. Комната, а точнее камера, представляла из себя узкое помещение с высоким потолком.

К дальней стене был прикован человек. Толстые цепи обвивали его тело и руки. Как только дверь открылась, узник поднял голову. Прядь грязных черных волос упала на глаза, мужчина тряхнул головой и с нескрываемой иронией произнес:

- А… Это ты, старый пень. Не помер еще?

Старик покачал головой и строго посмотрел в лиловые глаза узника. Звали его Эйз - величайший вор и охотник за сокровищами. Давным-давно Боги наказали Эйза, приковав к стене в подземной тюрьме, тем самым запретив его душе возвращаться в мир живых. Многие века провел Эйз в заточении, в тишине и полнейшем бездействии, прислушиваясь к малейшему шороху.

Эйз широко зевнул и, хмыкнув с издевкой, сказал:

- Зачем пожаловал, друг дорогой? Извини за негостеприимность, но я малость занят.

Глазами он показал на цепи. Старик подошел к узнику и посмотрел на него:

- То, за что ты был наказан многие века назад, дает о себе знать…

Эйз скучающе отвернулся и принялся разглядывать потолок, как будто до этого не замечал насколько он, потолок, интересен и примечателен.

- Эйз! Боги позволят тебе переродиться…

Вор с некоторым интересом посмотрел на старика и протянул:

- Даааа?

Старик кивнул головой.

- С одним условием.

Эйз разочарованно вздохнул и отвернулся.

- Следовало с самого начала предположить, что просто так они меня не отпустят.

- Ты согласен?

Эйз задумчиво посмотрел на старика. За многие годы, проведенные в одиночестве, Эйз успел порядком заскучать, если не сказать большего.

А еще говорят, что бессмертие - это благодать… Вот повисели бы на его месте, сразу поняли бы, что ничего хорошего в этом нет.

Скованный цепями, Эйз не мог умереть, он не испытывал голода, жажды, ему не надо было спать. Все, что он мог делать - это вспоминать. Только вот, за двадцать семь лет не наберешь воспоминаний на целую вечность, даже если вспомнишь то славное время, когда ты еще в колыбельке агукал. Так что, умереть Эйзу хотелось чрезвычайно. Хотя бы потому, что его душа в этом случае будет вложена в новый сосуд. А это значит, что лет через шестнадцать его ждут новые приключения. Именно поэтому Боги сковали его, а не уничтожили сосуд, вмещающий в себя душу. Эйз, а точнее его душа, была единственная в своем роде. Даже после перерождения он помнил о том, кто он есть.

Наверно кузнец с похмелья выковал такую странную душу, а отправить в горн рука не поднялась. Воспоминания приходили не сразу конечно, а спустя определенное время, но все равно Эйз оставался Эйзом. Не то, чтобы он успел это проверить, но старикашка сказал именно так. В тот день, когда его поймали и он предстал перед божественным судом.

Эйз поморщился от весьма неприятных воспоминаний.

Вот и верь после этого людям…

Старикан крякнул и Эйз посмотрел на него.

Предложение конечно хорошее, только вот так сразу на него соглашаться - совсем уж последняя глупость.