Карина Хелле - Файлы Декса

Я тихо поставил рюкзак на пол и закрыл за собой входную дверь. Жить в квартире с мамой, которая кричит, визжит и много пьет, было сложно. Соседи, наверное, ненавидели нас. Мне казалось, что вечер будет кошмарным, и я надеялся, что соседей дома не было.

Было странно, помимо запаха, что стояла тишина. Обычно вопил телевизор или было слышно, как мама наливает себе, или она болтала с дальними родственниками, которым не было до нее дела.

Но ничего не было.

Это было жутко.

Я шел по коридору, жалея, что я не пошел в школу в кедах вместо ботинок. Где бы мама ни была, она знала, что я иду.

Я заглянул на кухню. Пусто.

Я заглянул в ее комнату. Пусто.

Я заглянул в комнату Майкла. Пусто.

Я остановился у своей двери. Она была закрыта. Я всегда закрывал комнату, но я знал, что она там. Запах жженого пластика доносился из — за двери.

А еще дым.

Черт возьми.

Я прижал ладонь к ручке и, не дав себе мешкать, открыл дверь.

Мама стояла на четвереньках в центре комнаты. Я ощутил ужасное дежавю, словно уже это видел. Мама схоже вела себя в пьяном терроре.

Но лед сковал мое сердце не от этого. Не от этого кожу щекотало отвращение, смешанное с гневом.

Мои пластинки валялись на полу перед ней. Моя драгоценная коллекция, которую я так долго собирал, на которую копил годами. Музыка, которую мама называла работой дьявола.

Она не шутила. Она верила в это, ведь сжигала мои пластинки. Да. Она плавила мои пластинки на огне. Половина уже стала гадкой грудой растаявшего черного винила, от запаха слезились глаза. Может, я плакал, не знаю. Зовите меня неженкой за это, но эти пластинки были всем для меня, и она их уничтожала.

— Я изгоняю тебя! — закричала она со зловещей улыбкой, сжимая в одной руке зажигалку, а в другой — «The Wall» от «Pink Floyd». Она уничтожала это, и ей это нравилось.

Не знаю, как долго я стоял в ступоре, дым начал заполнять комнату. Она оставила окно открытой, но это не помогало. Ковер вокруг растаявших пластинок начал медленно загораться. Комната сгорит, если я ничего не сделаю.

Было сложно. Я хотел спасти пластинки, то, что осталось. Я хотел потушить огонь. И я хотел ударить ее. И даже не смейте говорить мне, что это неправильно. Я так злился на нее, на тот ужас, каким она стала. Я злился, что она родила меня, что из — за нее ушел папа, что она любила Майкла, а не меня.

Меня она никогда не любила.

Я не ударил ее, хотя мог бы назвать удар кармой за годы, которые она меня била. Я собрался с силами и выбежал из комнаты на кухню. Гнев слепил меня, но нужно было думать. ДУМАЙ! Мне нужно было скорее потушить огонь.

Я вытащил ведро из — под рукомойника и включил ржавый кран. Вода текла медленно. Водоснабжение в доме всегда было проблемой.

Я слышал, как она идет за мной.

Только не подходи ближе. Я закрыл глаза и схватил ведро крепче. Я боялся того, что будет, если она подойдет.

Я развернулся и посмотрел. Она неровно шла ко мне, ее одежда была в пепле и жире. Она указала на меня, глядя на меня темными глазами. О, как я жалел, что похож на нее.

— Мама, отойди! — закричал я, голос ломался. Я посмотрел на ведро. Половина. Пара секунд.

— Ты не мой сын, — сказала она низким голосом. — Ты не мой сын.

Опять это? Если бы я получал монету за каждый раз, когда она так говорила, мне бы уже хватило на еще одну коллекцию пластинок.

Я услышал шум из — за угла и за печальной матерью увидел свет на стенах. Огонь. Нужно было тушить его.

Я поднял ведро из рукомойника, вода расплескалась по сторонам.

— Я была не собой, когда получила тебя.

Это было новым.

Я развернулся и посмотрел на нее, вода плескалась на мои руки, капала на ноги.

— Мам, мне нужно потушить огонь.

Я сделал пару шагов вперед, надеясь обойти ее. Но она пошла ко мне, встала между мной и огнем. Я пытался не смотреть ей в глаза, не видеть в них безумие и стыд, но делал именно это.

— Я была не собой! Не собой! Ты не мой сын! — вопила она, гадкое дыхание обжигало мое лицо.

— Мам, прошу, отойди, — молил я с дрожью в голосе. Не было времени на ее бред. Она была не собой? Как это понимать?

— Я была не собой! — закричала она.

— Мама, отойди! — завопил я. Я взял ведро и толкнул ее.

С силой.

Переборщил.

Этого хватило. Я так злился, что толкнул маму слишком сильно.

Вода полилась на пол.

Она потеряла равновесие.

Пол был скользким.

Она падала назад.

Она тянулась ко мне в замедленном движении.

Я не выронил ведро.

Я отпрянул. Подальше от тянущейся руки мамы.