Карина Хелле - Файлы Декса

Мы с Майклом стояли там, смотрели на потерявшую сознание мать. Глаза Майкла были твердыми, темными. Он ненавидел ее? Или еще любил? Он ощущал любовь? Или был в смятении, как и я, и у него тоже смешались любовь, ненависть и страх? Я не узнаю, да я и не очень хотел знать.

Потрясение рассеялось, когда мы услышали другой звук с кухни. Отец пошевелился. Я хотел бежать и прятаться. Я боялся его в другом плане. Мне достанется за мокрую пижаму. Мне точно скажут, что я ничтожество (порой звучало еще хуже, смысл я понимал даже в шесть, я не глупый). Но он не заметил в темноте. Он появился на пороге, встал над моей матерью с безнадежностью и презрением на лице. Так я расценил его выражение.

Вместо этого он сказал:

— Мальчики, у вас будет няня. Больше так жить нельзя.

Будто это что — то изменило бы.

Меня зовут Декс Форей, и я — лицемер. Горжусь этим. Я зову маму монстром, но взял ее фамилию. Может, потому что она, в отличие от отца, не бросила меня. Она была рядом… хоть в этом было мало приятного.

Я лицемер, потому что не могу терпеть слабость в других, хотя сам рожден из слабости. Я смеюсь над слабостью других. Словно я выше. Порой я так и думаю.

Я лицемер, потому что охочусь на призраков, и я притворялся все это время, что призраки не охотятся на меня.

И я лицемер, потому что сужу людей. Я сужу каждого встречного по их музыкальным вкусам, их работе и выборам в жизни. Я сужу их, но не позволяю им судить себя. Они думают, что понимают монстра во мне, монстра во всех нас. Но это не так.

Они не знают, откуда я.

Они не знают мою сторону истории.

Теперь вы узнаете.

ПОСЛЕ ШКОЛЫ

— Эй, Декс. Это за приставания к моей девушке!

Я успел услышать это, а потом Чейс Хантингтон — стероидная обезьяна и придурок — ударил меня по лицу. Не знаю, попадал ли вам по кольцу в брови и глазу когда — нибудь мясистый кулак, но, поверьте, это не весело.

Черная вспышка боли, я отшатнулся и ударился о стену, выронил сигарету на землю. Тоби охнул, и я не знал, был он расстроен из — за сигареты или того, что его товарищ по группе ранен. Я видел одним глазом звезды, а другой, злобно щурясь, смотрел на Чейса.

— Что это было? — завопил я, Тоби быстро подхватил сигарету у моих ног.

— Ты глухой? — заорал Чейс, шагнув вперед, занося кулак.

О, точно. Приставания к девушке.

Было дело. Он не ошибался. Но я хотел сделать вид, что это недопонимание, ведь я видел голод в глазах одноклассников неподалеку, они чуяли грядущую драку. Дети всегда любили драки, особенно между качком и изгоем. Это был уровень Давида и Голиафа. Неряшливый пятнадцатилетний парнишка с пирсингом против парня восемнадцати лет, который дважды оставался на второй гол, потому что он не может даже имя свое правильно произнести.

Они правда верили, что Аманда Лейн, прекрасная отличница, гимнастка, девушка Чейса, могла переспать с таким, как я?

Она это сделала. Не спрашивайте, как, наверное, ей понравились длинные волосы и кольцо в брови. Может, дело было в том, что я был очень настойчивым и загнал ее в угол в комнате для просвещения фотографий после занятий по фотографии, провел языком по ее горлу и дал ей ощутить то, от чего она не могла отказаться. Немного бесплатного Декса. Ей не нужно было ничего покупать, но она это сделала.

Ведь я — хороший товар.

Почему — то это сработало, и несколько дней назад я побывал у Аманды внизу за местами для зрителей на стадионе (да, звучит как клише, но девчонок это цепляет). Я наелся пыли, пока доводил ее языком, но ей понравилось. Нет, зачеркните, ей очень понравилось. Я понял это по тому, как она кричала мое имя, пока я не зажал ее рот, чтобы нас никто не услышал. Вскоре мы перебрались в ее машину (она на год старше), и я особенно насладился тем, что трогал то, что ценил Чейс. Я ощущал себя невероятно. Она хотела меня. Я хотела ее. Никаких проблем.

Пока Чейс не нашел меня на обеденной перемене. Я знал, что это грядет, я надеялся, что буду предупрежден. Я мог бы продумать план, как себя вести.

— Как ты посмел меня в таком обвинять?! — завопил я в ответ с притворным отвращением и потер глаз, который точно скоро потемнеет и опухнет. — Я бы и метровой палкой эту дешевку.

Ошибка.

Толпа охнула.

— Чувак, — тихо сказал Тоби, затянувшись марихуаной.

В этот раз я увидел кулак. Я это планировал. Никто из парней не обрадовался бы, услышав, как его девушку называют дешевкой, но это была правда (так и было, но и я был не лучше).

Чейс бросился на меня, но я был ниже и пригнулся. Я схватил его за пояс и только его удивление позволило мне сбить его с ног. Мы упали на землю и возились какое — то время. Я умудрился оседлать его, как хотел бы, чтобы Амандра оседлала меня (она была слишком скромной для такого), и я несколько раз ударил его по челюсти, а потом по носу. Он закричал от боли, нос хрустнул, потекла кровь. Чейс сбросил меня с себя.