Аделаида Мендельштам - Цветок моей души [СИ]

Всё чаще и люди попадались на пути. Как-то он нагнал целую крестьянскую семью, спешившую на поминки родича в другую деревню. Долго шёл за ними, вслушиваясь в нехитрый разговор про погоду да сплетни о знакомых. Они были расслаблены, не вслушивались в хруст веток, как привык делать Чонган, не старались встать так, чтобы видеть нападающих. Впрочем, кто станет на них нападать?

Впервые в жизни он был волен идти куда хочет и делать, что хочет. Вот только Чонган не знал, чего хочет. Решив, что можно не торопиться с выбором, он решил немного попутешествовать, посмотреть на мирные земли.

Янтарная провинция, по которой он проезжал, была не самой богатой и не самой плодородной провинцией Иднайя - маленький полудрагоценный камешек в ожерелье на могучей груди королевства. Издавна сюда ссылались воры, убийцы и прочий сброд в надежде, что они освоят дикие, пустынные земли и станут заслоном на пути диуани, если те выберутся из-за Стены.

Их потомки расселились и изменили облик Янтарной провинции. Всюду, где успел побывать Чонган, зеленели террасы и цвели сады. Огромные, неповоротливые волы медленно шли, таща за собой плуг, вгрызающийся в черную, жирную почву. Маленькие, худенькие мальчишки, полноценные работники в большой крестьянской семье, устроились на загривках и щекотали прутиком воловьи уши, понуждая двигаться вперёд.

Чонган задавался вопросом, не купить ли ему самому небольшой клок земли, войти в общину, жениться на хорошей девушке и прожить свою жизнь спокойно и тихо. Радоваться рождению детей, хорошему урожаю, деревьям, отбрасывающим длинные, узкие тени в лучах заходящего солнца. Смотреть, как дети купают волов в речке, собираться с сельчанами вечерком на завалинке и, попыхивая самокруткой, обсуждать цены на рынке.

А может, ему найдется место в тех маленьких городах, через которые он проезжал? Он мог бы устроиться в городскую охрану, вновь обрести товарищей, разжиреть от безделья, благо служба на город мало напоминает службу на Стене.

Ни жиреть, ни обсуждать цены на завалинке Чонгану почему-то не хотелось. Мирная жизнь его угнетала, навевала скуку, заставляла думать, что вся его предыдущая жизнь была сном, а он вдруг проснулся. Словно и не было густых лесов диуани, светящихся по ночам, не было хруста треснувшей ветки под ездовым животным диуани, громом раздающегося в ушах.

Глухая тоска по товарищам настигала по ночам в тесных и душных номерах постоялых домов. Без постоянно сопровождающей восьмёрки было неуютно, тело невольно напрягалось и зубы сжимались. Казалось, стукнет дверь и раздастся насмешливый голос Шена. Грузная фигура Тэньфея чудилась в проходящем мимо воине.

Однажды, Чонган, маясь от безделья, поймал в камышах на трезубец скользкую речную рыбу. Обложив листьями, он запёк рыбу в углях и только приготовился положить первый кусок в рот, как замер. Земля дрожала как под ногами лошадей. Сейчас должен выскочить отряд, и неизвестно, чем грозит Чонгану его появление. Водятся ли здесь разбойники, или это аристократ какой спешит домой? На всякий случай, он положил руку на меч и проверил подпругу.

Прямо на него в клубах пыли летела его родная восьмёрка. Впереди в центре - медвежья фигура Тэньфейя, по бокам Хенг и Шен, за ними все остальные в полном боевом облачении, в руках копья. У Хенга ещё и секира, а талию Шена опоясывает его любимая плеть с железными шариками на конце. Лица суровы, прямо образец величия армии короля Богуса и его наместника Карнайя. Будь на его месте пугливый крестьянин, уже намочил бы штаны.

- Уф, Первый, ты такой прыткий, словно девица, бегающая от первой ночи. Еле догнали!

Будь он той девицей, Чонган сейчас бы завизжал и бросился в объятия своего излишне языкастого Четвертого. Вместо этого он сдержанно улыбнулся.

- Что, на старости лет, решили в дезертиры податься? Или меня решили вернуть на Стену? Так, я ещё ничего не натворил, вроде.

- Пусть армия сама ловит преступников и отправляет на Стену, Первый. Мы официально уволились и решили присоединиться к тебе, – Тэньфей соскочил с лошади и сжал друга в объятиях. – Спасибо тебе, брат, что выкупил наши жизни.

- Мог бы и предупредить, Первый, что внёс за нас деньги. Мы, когда узнали, долго не могли поверить, что ты так бездарно потратил всю свою награду. Ладно я, чего-то стою как следопыт, а вот Седьмого можно было бы и не выкупать. Оставил бы на Стене, зачем тебе такой неумеха? – Шен хоть и болтал без умолку, но Чонган чувствовал, что тот прячет за словами свою радость.