Кейт Тирнан: Призвание (народный перевод)

Посеребренный мех, зубы цвета слоновой кости вспыхивают в сумерках, волк мягко ступает сквозь тьму по гладкому мрамору пола к каменному столу. Гигантская комната, черные свечи мерцают в настенных подсвечниках. Листья и виноградные лозы украшают витиеватую лепнину. Под рыжевато-коричневой шкурой перекатываются мышцы, пума прыгает к столу, сверкают желтые глаза. Высокие, узкие окна закрыты черными шторами. Огромный филин, раскинув когтистые лапы и крылья, парит над каменным столом. Воздух провонял запахами животных. Гадюка, свернувшись на столе, обнажила клыки. Орел, громадный медведь. Ягуар хлещет хвостом. Воздух потрескивает от темной энергии. В замысловатом подсвечнике на крышке эбеновой шкатулки горят черные свечи. Кружит ястреб. Атами, украшенный единственным кроваво-красным рубином. Шакал и ласка, оба жадно голодны. Ненасытный волк. Все приближаются к большому круглому каменному столу, на котором лежит связанный волчонок, его глаза распахнуты от ужаса, маленькое тело дрожит. Одна за другой гаснут свечи. Темнота становится густой, абсолютной. И волчонок воет…

Я резко вскочила, сердце колотилось в груди. Я еще слышала эхо отчаянного волчьего крика, а тьма вокруг… была всего лишь темнотой моей спальни посреди ночи. Я была в своей собственной комнате, в своей кровати, но сон все еще был со мной, яркий, вселяющий страх.

«Хантер, ты нужен мне!» — я, не раздумывая, послала ведьминское сообщение своему парню, Хантеру Найэлу.

Я немедленно ощутила его ответ: «Я в пути».

Я взглянула на будильник. Шел только четвертый час утра. В своей фланелевой пижаме я спустилась вниз, чтобы дождаться Хантера.

Ему понадобилось всего десять минут, чтобы приехать. Но мне казалось, что прошло больше десяти лет, пока я нервно вышагивала по гостиной. Кошмар нисколько не исчез. Казалось, он до сих пор здесь, словно стоило мне закрыть глаза — и я оказалась бы прямо там.

Почувствовав приближение Хантера, с хрустом идущего по корке старого снега на нашей лужайке, я выглянула в окно. Его светлые волосы торчали шипами вокруг головы, а своим магическим зрением я различала на бледном, высеченном лице розовые следы, оставленные хлещущим холодным ветром.

— Что случилось? — без предисловий спросил он, как только я открыла переднюю дверь.

— Мне приснился сон, — я втянула его внутрь, распахнула пальто и спрятала лицо на его покрытой свитером груди.

Он ласково убрал волосы с моего лба:

— Расскажи мне.

Стоя в кольце его рук, я шепотом, так, чтобы не разбудить семью, пересказывала свой сон. Пока я говорила, картины видения, казалось, парили в воздухе вокруг меня, волк, смотрящий с вожделением, желтые ищущие глаза филина, ищущие. Я хотела скрыться от этих глаз, хотела помешать им найти меня.

«Стоп. Это не реально,» — сказала я себе.

— Не знаю, почему это так напугало меня, — сбивчиво закончила я. — Это был всего лишь сон. Меня там даже не было.

Но Хантер не сказал того, что обычно говорят, чтобы успокоить. Вместо этого мгновение он молчал, ласково постукивая пальцами по моим плечам. Наконец он произнес:

— Думаю, что я должен сообщить об этом совету.

Мое сердце сжалось.

— Совету? Ты считаешь, это настолько серьезно?

Он покачал головой, зеленые глаза помрачнели.

— Я не знаю. У меня нет опыта в толковании снов, но что-то меня беспокоит, очень беспокоит.

Я сглотнула.

— О, — произнесла я слабым голосом.

— Морган? — с лестницы до меня донесся заспанный голос отца. — Ты там? Что ты делаешь в такое время?

Я резко обернулась.

— Просто взяла чего-нибудь попить, — крикнула я. — Иди спать, пап.

— Ты тоже, — пробормотал он.

Мы с Хантером посмотрели друг на друга.

— Я позвоню тебе, — прошептал он.

Я смотрела, как он исчезает в темноте. А потом я вернулась в свою комнату и бессонно лежала там, полная страха, ожидая наступления рассвета.

2 марта, 1977

Мне снова снилась Ирландия. Как всегда, сон оставил после себя бессмысленную тоску. Это всего лишь образ, обманчиво простой, наивно реальный: маленькое детское платье из кремового льна развивается на веревке на фоне открытого синего неба. Позади него виднеется трава на склоне у подножия Слив Кэроуфин, огромной скалы, гребень которой имеет форму головы ящерицы. Я помню, местные жители называют ее Дракон Беллинайджел, хотя я полагаю, что, скорее для туристов, нежели по какой-то другой причине.