Вирджиния Кантра - Морской демон

— Ты же сам знаешь, что за этой детворой с церковным воспитанием нужен глаз да глаз, — бросила ему вслед Реджина.

Но это была только отговорка.

На самом деле уж лучше она будет разносить бокалы и мыть тарелки, чем вести все те же разговоры с теми же людьми, которых она знала всю свою жизнь. «Как тебе погода? Как поживает твоя мать? Когда уже ты сама выйдешь замуж?»

О господи!

Она смотрела, как Кэл кружится в танце с невестой — медленно из-за своей хромоты, — и ужасная пустота, резко, словно судорога, сжала ее сердце.

Взяв бокал и открытую бутылку «Просекко», она ушла. Подальше от всего этого, от музыки, огней и танцев! Подальше от Бобби за стойкой бара и от Калеба, руки которого сейчас обнимали Маргред!

Каблуки Реджины оставляли вмятины на неровной полоске травы. Под шум воды о скалы она медленно шла по глинистому берегу. Пенистые волны ложились к ее ногам. Она присела на гранитный камень, чтобы разуться. Босые пальцы погрузились в прохладный крупный песок.

Ох, так было намного лучше. Правда.

Она налила себе вина. Уровень содержимого бутылки падал по мере того, как поднималась луна, плоская и яркая. Небо углублялось, пока не стало напоминать внутреннюю поверхность гигантской пурпурно-серой раковины. Реджина запрокинула голову, чтобы взглянуть на звезды, и почувствовала, что все вокруг кружится.

— Осторожно, — озабоченно произнес низкий мужской голос.

От неожиданности она подскочила и расплескала вино.

— Кэл?

— Нет. Ты разочарована?

Ну вот, облила платье. Проклятье!

Реджина взглянула в сторону палатки, потом осмотрела берег в поисках хозяина голоса.

Он стоял босой в кромке прибоя, словно появился из моря, а не пришел со стороны продолжавшей веселиться свадьбы.

Сердце ее глухо забилось. В голове шумело от вина.

Это не Калеб. Она прищурилась. Он слишком высокий, слишком худой, слишком молодой, слишком…

Галстук его был приспущен, брюки закатаны. Свет луны, упав на его лицо, выхватил из темноты длинный тонкий нос, рот, как будто высеченный из камня, и глаза — темные и таинственные, словно грех.

Реджина почувствовала странное смущение и нахмурилась.

— Не понимаю, о чем ты.

Он тихо засмеялся и подошел ближе.

— Они прекрасно смотрятся вместе, Калеб и Маргред.

Теперь она узнала его. Она видела его там, на церемонии.

— Ты его брат. Дилан. Тот самый, который… Ушел.

Реджина слышала разговоры. Хоть она и была пьяна, но основное запомнила. Двадцать пять лет назад его мать покинула остров, бросив мужа, Калеба и маленькую Люси, забрав с собой второго сына. Вот этого.

— Я думала, ты старше, — сказала Реджина.

В лунном свете он двигался почти бесшумно.

— Ты меня помнишь?

Реджина фыркнула.

— Вряд ли. Тогда мне было года четыре.

Она одернула мокрый шелк на груди. Придется ехать на материк, на острове химчистки не было.

— Вот.

В темноте мелькнуло что-то, напоминающее белый флаг. Это он достал из кармана платок. Настоящий джентльмен.

Его рука оказалась в опасной близости от нее. Пальцы коснулись крошечного золотого крестика ниже ключицы, ладонь придавила платок к ложбинке на груди. Горячо. Со знанием дела. Шокирующе.

У Реджины перехватило дыхание. Никакой он не джентльмен. Козел какой-то!

Она отбросила его руку.

— Я сама.

Ее соски под мокрой материей затвердели. Он что, видит в темноте? Она вытерла платье его носовым платком.

— Что ты здесь делаешь?

— Я шел за тобой.

Если бы он только что не коснулся ее груди, такой ответ ей польстил бы.

— Я имею в виду здесь, на острове.

— Я хотел посмотреть, действительно ли они сделают это.

— Поженятся?

— Да.

Он наполнил бокал, вылив из бутылки последнее, и протянул ей.

Этот жест остро напомнил Реджине его брата. Несмотря на бриз с моря, лицо ее горело. Ей было жарко. Она отхлебнула вина.

— Значит, ты просто решил показаться здесь? Через двадцать пять лет?

— Ну, это не совсем так. Все случилось не настолько давно.

Он присел на камень, слегка толкнув ее в бедро. Твердое плечо касалось ее плеча. Реджина почувствовала, как где-то в животе разливается тепло. Она откашлялась.

— А что с твоей матерью?

— Она умерла.

Оп- па…

— Прости.

Оставь это, сказала она себе. Она никогда особенно не умела обмениваться печальными семейными историями. Не то чтобы ей этого хотелось, но…

— Все-таки странно, что ты за все это время ни разу здесь не появился, — сказала она.