Кендари Блейк: Три темные короны

ковром. Блестящие чёрные нити кружились вокруг. Может, всё

ради того, чтобы Катарина упала?

- Это платье тяжелее, чем казалось в шкафу, - тихо

промолвила Катарина, и Жизель хихикнула.

Когда Катарина выходит из тени на лестницу, она

чувствует

каждый

взгляд.

Отравители

серьёзны

и

требовательны. Они могут резать словами так легко, как

ножом. Жители острова Финнбайрн становятся сильнее с

королевой. Природа более подвержена природе, элементали –

чистая стихия. После трёх отравительниц-королев они сильнее

всего, а Арронам нет равных.

Катарина не знала, должна ли улыбаться. Только не

дрожать, не спотыкаться. Она едва не забыла дышать. Видит,

что Женевьева стоит справа от Натали, и её сиреневые глаза

похожи на камни. Она кажется яростной и испуганной, словно

Катарина сделала ошибку. Словно смакует перспективу

ударить её по лицу.

Когда Катарина оказывается посреди зала, взгляды

поднимаются и вспыхивают улыбки. Сердце бьётся в горле.

Сейчас станет легче.

Слуга протягивает бокал шампанского, она принимает его

и вдыхает аромат – шампанское пахнет дубом и немного

яблоками. Если оно отравлено, то не розовыми ягодами омелы,

как подозревала Жизель. Тем не менее, она делает лишь

глоток, чтобы промочить губы.

Когда она вошла, музыка вновь заиграла, а болтовня

ожила. Отравители в своих лучших чёрных нарядах походят на

ворон, и так же быстро разговаривают. Столько вежливых

поклонов и реверансов, столько имён, но имеет значение

только имя Аррон. Через несколько минут начинает давить

тревога. Платье сжимает сильнее, в комнате жарко. Она ищет

Натали, но не может найти.

- Вы в порядке, королева Катарина?

Катарина смотрит на женщину перед собой и не может

вспомнить её слова.

- Да, - отвечает она. – Конечно.

- Как вы думаете, праздники ваших сестёр столь же

славны?

- Ну, почему же… - отвечает Катарина. – Природолюбы

запекают рыбу на палочках, - отравители засмеялись, - и

Мирабелла… Мирабелла…

- Плещется босиком в дождевых лужах.

Катарина повернулась. Красивый парень-отравитель

улыбается ей – с голубыми глазами и ледовыми волосами

Натали. И протягивает руку.

- Что ещё нравится делать элементалям? – спрашивает он.

– Моя королева, вы танцуете?

Катарина позволяет ему вести её в зал и притянуть к себе.

Красивый сине-зелёный ядовитый скорпион в правой петлице.

Он ещё жив. Лапки корчатся, а орнамент гротескно красив.

Катарина немного отклоняется. Яд Тёмного Путешественника

мучителен. Её жалили и исцеляли семь раз, но она ещё

чувствовала на себе его последствия.

- Ты спас меня, - проронила она. – Ещё одна шарада слов, и

я б сбежала…

Его улыбка достаточно внимательна, чтобы заставить её

покраснеть. Она кружится и рассматривает его резкие черты.

- Как тебя зовут? – спросила Катарина. – Ты Аррон, у тебя

их взгляд. И их волосы. Если они не крашенные, конечно.

Он смеётся.

- Что? Как слуги? О, тётя Натали и её выступление…

- Тётя Натали? Итак, ты Аррон.

- Да, - кивнул он. – Меня зовут Пьетр Ренар. Мать –

Паулина Ренар, а отец – брат Натали, Кристоф, - он кружит её. –

Вы хорошо танцуете.

Его рука скользнула по её спине, и она напряглась, когда

он был слишком близко к руке и мог почувствовать следы

предыдущего отравления на коже.

- Это удивительно, - промолвила она. – Учитывая тяжесть

мантии. Кажется, ремни собираются пустить кровь.

- Ну, не стоит допускать. Говорят, что у самых сильных

отравительниц и кровь ядовита. Мне бы не хотелось, чтобы

кто-то украл тебя, воспользовавшись этим, эти стервятники…

Яд в крови. Как они бы разочаровались, если б

попробовали её…

- Стервятники? – проронила она. – Тут столько твоей

семьи…

- Именно.

Катарина рассмеялась и остановилась только тогда, когда

оказалась слишком близко к Тёмному Путешественнику. Пьетр

был высок, выше почти на голову. Она легко могла танцевать и

следить за скорпионом.

- У вас прекрасный смех, - сказал Пьетр. – Так странно. Я

ждал от вас нервозности.

- Я нервничаю. Чернота…

- Не из-за Черноты. Год. Фестиваль Костров. Самое

начало…

- Начало всего, - кивнула она.

Натали много раз говорила принять вещи такими, как они

есть. Не перегружаться. Это прежде было просто. Но у Натали

всегда всё просто.

- Я буду смотреть правде в глаза, как должна, - сказала