Марина Багирова - Мятежница

- Закончиться скоро твоя сладкая жизнь, Снегова. Попадешь под управление моей семьи, а уж мы точно разберемся, что с тобою делать. – Он бросил в воду камушек, который неизвестно как попал к нему в руки, и подошел ко мне, помогая встать. Я приняла помощь. – Будешь полы драить, фарфор чистить, и мне уже не придется носится за тобой, будто ты что-то большее, чем просто человек. Я наконец-то буду свободен от наблюдения за тобой…

Он говорил так устало и обреченно, но в то же время так зло, что я не нашлась с ответом. Что можно ответить, если толком не понимаешь вопроса?

- Я устала, - произнес мой хриплый и моментально простуженный голос. – Делай что хочешь, но отвези меня домой.

Кристоф хмыкнул, а потом наклонился к моим глазам.

- Рано еще.

- Что рано?

- Рано еще делать, что хочу. Сначала дело, а потом отдых.

В тот момент мне было дурно, и я очень плохо соображала. Когда же до меня дошло то, что должно било дойти, я только вздохнула и очень мудро, как мне казалось тогда и кажется сейчас, произнесла:

- Я от тебя устала, веришь? Ты хочешь казаться умным, а на самом деле просто не способен найти хорошую отговорку, чтоб не казаться ненужным в моей жизни. Твое равнодушие всегда пугало, но еще больше я боюсь твоего лица. Ты ведь знаешь, что у тебя пустые глаза? – И, не давая ему возможности ответить, крикнула:

- Отвези меня домой! Я замерзла, и спать хочу!

Едва заползая в салон машины, я заснула. Вот как закончился мой выпускной вечер.

А проснусь я в своей теплой кровати, укутанная в мягкую пижаму, правда во вчерашнем белье, которое так не подходило к удобной ночной одежде, и еще долго буду терзаться мыслями, кто же отнес меня в спальню и снял грязную одежду.

Но это только цветочки по сравнению с тем, что было потом…

** ** **

Едва окончив школу, я начала требовать у родителей отдельное жилье. Привыкшая к их безучастию в моей судьбе, я была уверена, что проблем с переездом не возникнет, скорее наоборот, будут рады избавиться от непутевой дочки. Но мне преподнесли сюрприз – и мать, и отец настаивали на том, чтобы я осталась жить с ними. Вот только поздно они проявили заботу – в то время мне уже было наплевать на их мнение. Но уступить таки пришлось…

Он без спроса ворвался ко мне в комнату – впервые злой, лишенный равнодушия. Я, еще не отошедшая от шока, попятилась к стенке, поскольку испугалась того чудовища, которое так мало напоминало человека.

- Собираешься? – спросил уж очень любезным тоном.

- Как видишь, - ответила громко, теснее прижимаясь к стене.

Он это увидел и уж совсем не равнодушно, очень медленно заметил:

- Да ты, небось, меня боишься?

- С чего ты взял? – И я отхожу от стены, хотя сердце выстукивает быстрые мелодии Бетховена.

Он сделал шаг, еще шаг, оказался почти рядом. Коснулся шеи, и я смогла услышать свой быстрый пульс.

- Если б ты только знала, как надоела мне за эти восемнадцать лет. Я бы с радостью от тебя избавился, вот только для сестры ты есть последняя надежда, и я не позволю ее лекарству так легко погибнуть.

- Я не собираюсь…

- Да если б ты знала, сколько раз я тебя спасал от смерти, ты бы молчала. Ты буквально притягиваешь неприятности, глупая девчонка.

- А Валера? – спокойно спросила я, хотя сердце до сих пор бешено стучало от страха. – Мой парень, бывший парень… Этот тоже был для меня опасен? Ведь сейчас он, если не ошибаюсь, в больнице с серозными повреждениями. Эго избили прямо ночью в его комнате, а он только и шепчет что-то о чудовище?

Кристоф отошел от меня на несколько шагов, по-хозяйски осмотрел все вещи, аккуратно уложение прислугой в коробки, и сказал:

- Через три дня ты уедешь. – Он обернулся, чтоб увидеть мою реакцию, но я молчала. – И предупреждаю, с собой тебе позволено взять только самое необходимое. – Он ткнул ногой небольшую коробку. – Собери сюда все необходимое и во вторник жди моего приезда. И хорошенько подумай, прежде чем укладывать всякую ненужную дрянь…

- И куда ты меня отвезешь?

Он улыбнулся.

- Думаю, пришло тебе время поговорить с твоим отцом. Скажи, что я приказал, и он все тебе расскажет.

Кристоф обернулся и медленно вышел из комнаты, оставляя меня наедине с глупыми мыслями.

Весь день я провела в своей комнате: смотрела в окно, наблюдала нежные осенние танцы яркой листвы, пыталась уснуть, и только вечером решилась выйти ужинать.

За столом торжествовало уныние. Моя семья как будто предчувствовала беду, и с моим приходом ощущение холода только усилилось. Я села, уложила на колени полотенце, и начало ждать, пока «родные» не начнут разговор.