Лиза Хендрикс - Бессмертный воин

— Ваша предосторожность — это мудрый поступок, леди Алейда.

— Кто вы? — потребовала она ответа. — И какое право имеете требовать встречи со мной в столь поздний час?

— Меня зовут Иво де Вэсси, и такое право мне дал король, сделав новым бароном Олнвика. — Он мельком глянул на кинжал, зажатый в ее руке, затем поднял глаза и встретился с ней взглядом. Одна его бровь поднялась, и, к ее расстройству, мужчина принял такой вид, будто с трудом сдерживал смех.

Второй же мужчина даже не потрудился сдержаться и расхохотался в голос, когда увидел ее клинок.

— Говорил же я тебе, — сказал он, обращаясь первому, после чего обернулся к людям Алейды. — Почему все еще стоите? На колени перед своим новым лордом.

Все мужчины быстро опустились на колено, кроме Беаты, которая все еще стояла позади своей хозяйки. Освальд тоже не шелохнулся, его короткий меч был крепко зажат в руке.

— Я сказал на колени, — прорычал второй рыцарь, хватаясь рукой за рукоять меча. И огромный ворон, сидящий на его плече, отлетел в сторону, опустившись на стену, будто почувствовав напряженный момент.

— Человек может утверждать что угодно, — сказал Освальд со спокойствием, которого отнюдь не испытывал. — Я не видел королевского указа, и пока я его не видел, сэр Гилберт Тайсон — лорд Олнвика, и я служу ему и леди Алейде.

— Достаточно представлений, — светловолосый рыцарь потянулся к небольшому мешочку, притороченному к седлу, и достал оттуда свернутый пергамент. — Вы читаете на латыни, миледи?

— Достаточно хорошо, чтобы прочесть это. — Она вновь вернула свой клинок в ножны и взяла документ, подойдя с ним поближе к факелу. Рука, написавшая указ, была тверда, и легко было прочитать текст даже в мерцающем свете факела. Она смогла прочитать важные для нее слова: Ivo de Vesci. Barea. Dominus. Alnwick [14] Ivo de Vesci. Barea. Dominus. Alnwick — лат. Иво де Вэсси. Одаряем. Господин. Олнвик. . И ниже была печать короля, отпечатанная в воске, она помнила этот оттиск по письмам деда. Весь страх, что она подавляла последние месяцы, медленно стал захватывать ее целиком. Ее голос был едва ли громче шепота, когда она спросила:

— Мой дедушка мертв, монсеньор?

— Нет, он заключен в тюрьму в Виндзоре вместе с Моубреем, но по последним данным он жив и здравствует.

— Спасибо, милорд. — Она взяла себя в руки, вся будто подобралась и подняла подбородок, чтобы громко объявить остальным.

— Они от короля. Поприветствуйте своего нового лорда.

— Святые да сохранят вас, — Беата перекрестилась и сделала быстрый книксен. Освальд вложил меч в ножны и, послав извиняющийся взгляд Алейде, опустился на колено перед новым хозяином.

— Прошу меня простить милорд, я лишь старался защитить мою леди.

Лорд Иво отмахнулся от его извинений, вскинув вверх руку в перчатке.

— Я ожидаю от тебя подобного усердия и в будущем. Как тебя зовут?

— Освальд, милорд. Я служу главным конюшим в Олнвике.

— Тогда встань на ноги, Освальд Конюший, и все остальные тоже поднимайтесь. Кто — нибудь займитесь нашими лошадьми.

Юный Том кинулся вперед, чтобы схватить под уздцы красавца — коня, в то время как другой конюх взял второе животное, и вдвоем они увели их. Лорд Иво дошел до центра двора, затем медленно обернулся, и внимательно огляделся, замечая каждый камушек и щепку. Наконец, его взор остановился на Алейде, являясь таким же оценивающим взглядом, каким он смотрел на стены.

Проклятый Вильгельм. Он отдал ее этому захватчику, и это она осознавала также четко, как знала свое имя. Хорошо бы этот новоявленный лорд не счел ее подходящей невестой, или вообще бы не обратил на нее внимания. У нее было достаточно серебра, чтобы заплатить за убежище в каком — нибудь монастыре, и уже оттуда подавать прошения об освобождении деда. Она уехала бы уже на рассвете.

Но глаза Иво зорко следили за ней, и, казалось, он мог прочесть все ее мысли. Он снял перчатку и протянул ей руку.

— Ну, миледи, покажите мне мой новый зал.

Показать ему его зал? Будто это так просто, когда ей казалось, что сама земля трясется под ее ногами. Поглядите — ка, как стоит, протянув к ней руку и ожидая, когда она подойдет. Она сжала руки в кулаки и прижала к себе, в ее глазах ярко горел вызов. Позволить ему приказывать ей. Она — не собака.

Его глаза сузились. В три широких шага он подошел к ней настолько близко, что она могла чувствовать его дыхание на своей щеке. Но вместо того чтобы ударить, он наклонился еще ближе и, почти прижавшись к ее уху, прошептал: