Кассандра Клэр - Трилогия о Драко - Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Наверное, эту рвавшуюся наружу любовь можно было бы вылечить — надо было только хорошенько её покормить. И он этого хотел: склонившись, он коснулся губами равнодушного рта жертвы, он искал внутри себя отзвука этой боли-любви, но ничего не обнаружил.

Внутри зажглась радость. Том откинулся и провел пальцами по её лицу, где он только что прикасался к ней губами. Ах, если б он только мог… но нет — это невозможно, он не мог остаться. Она была куплена им только на час и её всё равно пришлось бы отпустить, кем бы она ни была, — владельцы борделя начали бы искать девушку и были бы сильно недовольны, обнаружив её — совершенно мертвую и абсолютно бесполезную. Впрочем, для него она сделала всё, что смогла: она утолила голод сидевшей внутри него любви — он накормил её досыта и до смерти, исполнил все желания, наверняка растоптав её.

Теперь он цельный, неуязвимый и совершенный. Если в нём и была слабость, он выжег её. Он должен был так поступить.

Последний раз, коснувшись пальцами её яростных огненных волос, Том поднялся и запахнулся в мантию. Он совершенно точно знал, куда теперь направляется.

— Неправильно, — пробормотал зелёнокожий демон, выполнявший обязанности менеджера «Полночного клуба». На нём была фиолетовая мантия, из рукавов которой торчали коротенькие ручки, на голове красовалась красная шапочка со страусовым пером. Он стоял за огромным столом красного дерева в кабинете, стены которого были обшиты орехом и вишней, и нервно постукивал бронзовым пером по открытому письму. От возбуждения золотые усики, высовывающиеся из-под шапочки, шевелились. — Это всё крайне, обескураживающе неправильно…

— О, да, — жизнерадостно согласился Драко, растянувшись в шёлковом бордово-золотом кресле с золотыми подлокотниками и забросив ноги на стол красного дерева. Мантия распахнулась, между пальцами юноша крутил маленький зелёный зонтик — стакан с выпивкой стоял рядом на столе — Драко к нему даже не прикоснулся. — Вот и я говорил отцу о том же, мистер Блэкторп. Он был очень недоволен и велел мне не болтать чепухи. Впрочем, он совершенно прав, ведь в плане бизнеса ему нет равных, и он терпеть не может болтовню или неподчинение. Знаете, на прошлой неделе наш главный садовник по ошибке посадил целую рощу гнойного иван-чая вверх ногами. Полагаю, вы догадываетесь, как в связи с этим поступил мой отец.

Губы Блэкторпа сжались в узкую линию, когда он поднял взгляд на Драко. Стоящие позади него троллеподобные мужчины, являющиеся, по предположению Гермионы, телохранителями, нахмурились.

— Нет, мистер Малфой, не догадываюсь.

Драко резко качнулся вперед, щёлкнул пальцами и улыбнулся самым очаровательным образом.

— Он его попросту убил.

Все присутствующие — включая Гермиону — подпрыгнули от неожиданности. Она прикусила губу. Драко взял с неё обещание не открывать рта, пока он сам к ней не обратится, и это оказалось вовсе непросто: она молчала, испытывая невольное преклонение перед ним. Словно не было последних восьми месяцев — вернулись его резкие, как бритва, взгляды, злобные улыбки. Да, выступление оказалось впечатляющим. Если, конечно, считать это именно выступлением.

— Прошу прощения, что напугал вас, господа, — в голосе Драко отнюдь не звучало сожаление. Он ослабил узел галстука, на голой шее Гермиона увидела поблескивающее Эпициклическое Заклятье. — Не думал, что вы такие впечатлительные.

Блэкторп кашлянул.

— О нет, мы, конечно, уважаем желания Вашего отца… — он снова посмотрел на лежащее на столе письмо. Определённо: подпись была именно Люциуса, пергамент скреплял сургуч с отпечатком его кольца с грифом — всё это весьма впечатляло. — Просто Люциус, как правило, устраивал более… основательные проверки. Мы понимаем…

— Совершенно верно, — скучающим тоном подхватил Драко. — Но это было до того, как до нас дошли слухи о последних нарушениях безопасности.

Кожа Блэкторпа побледнела, приобретя ещё более неприятный зелёноватый оттенок.

— Нарушениях безопасности?

Улыбка Драко стала ещё резче и неприятней.

— Как, Вы не слышали? Фотографии. Анонимные фотографии, подкинутые в Министерство. Отцу пришлось потрудиться, чтобы решить этот вопрос: кажется, он наложил шесть или семь заклятий памяти на секретарей, распечатавших конверты со снимками Фрэнсиса Паркинсона в компании многосущных Всевкусных мальчиков. Думаю, Вы понимаете, какие прискорбные последствия это могло бы иметь для Вас, мой милый демон?