Кассандра Клэр - Трилогия о Драко - Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

И даже тени сплавились воедино.

Вернувшись в зал, Джинни, как ни искала, Драко найти не могла. Он словно исчез. Сначала она подумала, что, наверное, он ещё с Гарри. Однако перетанцевав с несколькими кавалерами, включая Виктора Крума, малфоевского то ли кузена, то ли ещё какого родственника (слегка косенького), Эйдана Линча («загребущий, как осьминог», — предупредила Блэз и была права), она увидела возвращающихся с балкона Гарри и Гермиону. Они держались за руки, и недавнее отчаяние Гарри как ветром сдуло.

Сердце Джинни оборвалось. Она огляделась. Может, Драко подцепил себе другую и удрал миловаться в сад? В конце концов, с ней-то он никаким словом не связан, о том, что это свидание, и речи не было. Подходя к вопросу технически, она ведь и с Симусом не рассталась, да и — если уж совсем ничего не скрывать — что делать с Любовным Зельем, тоже ещё не решила…

— Что с тобой?

Джинни повернула голову — рядом стоял слегка встрёпанный и взволнованный Чарли. Интересно, учителя все такие — на взводе, невесть кем мятые-перемятые, да так и не пришедшие толком в себя. Вот и брат не лучше — волосы торчком, галстук съехал, зато сияет, как медный кнат.

— Ты какая-то не такая. А куда твой парень девался?

Джинни не сразу поняла, что речь идёт о Симусе.

— Ой, ему в самую последнюю минуту пришлось уехать. Какие-то семейные дела, — уклончиво ответила она.

— Вот почему он убежал со свадьбы… А почему ты танцуешь с Драко?..

— Ты, кстати, его не видел? — перебила она. — Я имею в виду Драко.

— Он с Альбусом разговаривал, а потом, кажется, пошёл наверх… Вроде, попрощался с Сириусом и Нарциссой — наверное, уже не вернётся. — Чарли посмотрел на сестру и опешил: — Что-то стряслось?

Джинни, на миг лишившись дара речи, ещё раз обвела взглядом зал, как если б, вопреки словам Чарли, Драко мог материализоваться прямо в воздухе. Рон и Блэз, сдвинув головы, сидели в углу, Гарри танцевал с Гермионой, Сириус рука об руку с Нарциссой вместе с профессором Люпином хохотали у ледяной скульптуры.

Она подняла голову:

— Нет-нет, ничего не стряслось. Спасибо, что сказал.

— Эй, послушай, ты что… — озадаченно начал он, но закончить не успел: к тому времени, как слова нашлись, Джинни в зале уже не было.

— Прячешься, да?

— Едва ли это может быть названо именно так, — мягко возразил он, — коль скоро я нахожусь в своей собственной комнате: как ни крути, не самый эффективный способ скрыться.

— Я же не сказала, что ты прячешься от меня, — парировала она.

Брови Драко приподнялись:

— Тогда от кого? — губы дрогнули в улыбке. — Ясно… Имеешь в виду, я прячусь от себя, угадал? Какая прозорливость. Ты меня просто насквозь видишь, Джинни Уизли.

Она тряхнула головой:

— Что наговорил тебе Дамблдор? Ты сам на себя не похож.

— Откуда ты знаешь, что я разговаривал с… — не договорив, он умолк и пожал плечами. — Нет, дело не в старине Альбусе, похоже, я просто начал трезветь. Извини, если что не так — подшофе я вечно флиртую…

— Ты же не пил — даже не подходил к чаше с пуншем.

Драко смотрел на Джинни, словно ожидая ещё чего-то, на что действительно стоило бы отвечать. Джинни залилась румянцем.

— И ничего эдакого не было, разве что твоя дурацкая привычка изображать, будто нам обоим друг на друга глубоко наплевать.

— Я никогда так не говорил.

— Да и зачем?.. Ты можешь отогнать меня без слов — не этим ли занимался весь последний год: отталкивал, только вот недостаточно далеко, перепиливал связавший нас узелок, оставляя самую распоследнюю ниточку… Но ты не можешь заставить себя оборвать её, верно?

— Думаешь, не могу? — исподлобья взглянул Драко.

— Если бы хотел, — медленно произнесла Джинни, — давно бы это сделал. Ты не позволяешь себе никого любить потому, что считаешь, будто это уничтожит вас обоих. Именно потому влюблённость в Гермиону стала просто-таки воплощением твоего идеала, ведь ты бы никогда её не получил. Что до Блэз, ты её и вовсе не любил — жестоко, кстати говоря, хотя с твоей извращённой логикой ты, наверное, полагал, будто добр к ней. И я…

— И что ты? — Драко сейчас стоял прямо-прямо, всё напускное равнодушие разом исчезло. Лицо не отражало ни единой эмоции — Джинни пришло на ум сравнение с запертой шкатулкой, по крышке которой невозможно угадать, какие ящички-отделения прячутся внутри. За долгие месяцы она навоображала бог весть чего, но открой она шкатулку — и содержимое окажется совершенно другим. Возможно, всё разрешится именно сейчас. — Что ты хочешь услышать? — задумчиво и очень спокойно спросил он. — Уродливую правду или прекрасную ложь?