Эми Эвинг - История Гарнета

Когда мой автомобиль подъезжает к ночному клубу, снаружи уже ожидает толпа фотографов.

— Мне подъехать к заднему входу, сэр? — спрашивает шофер. Он не такой нахальный, как некоторые из этих водителей Банка. У одного даже хватило наглости попросить у меня автограф.

— Задние ходы — для слуг, — бросаю я. — Все в порядке.

Я проверяю свое отражение в окне машины. Хотел бы я поблагодарить суррогата, которая меня сотворила.

Нет скул более совершенных, чем мои. Две расстегнутые верхние пуговицы на моей рубашке — проверено. Немного одеколона — проверено. Я улыбаюсь своей самой дьявольской ухмылкой, приглаживаю волосы и открываю дверь машины.

Я тут же окружен.

— Гарнет! Гарнет, сюда!

— Улыбнитесь нам!

— Правда ли, что вы нанесли ущерб в тридцать тысяч диамантов отелю Уолефорд?

— Сколько скандалов сможет пережить Дом Озера, прежде чем вы нанесете непоправимый урон его репутации?

Это фраза заставляет меня остановиться. Я поворачиваюсь и кидаю на фотографа пронзительный взгляд.

— Мне льстит, если вы думаете, что я способен разрушить репутацию дома, который существует с момента основания Одинокого Города, — говорю я. У мужчины хватает порядочности выглядеть пристыженным.

На его место приходит другой репортер. — Купит ли ваша мать суррогата на завтрашнем аукционе? — спрашивает она.

Кто-то всегда должен все испортить, спрашивая меня о моей матери. Как будто это единственное, чем я хорош.

— Моя мать не делится своими планами со мной, особенно когда речь идет о рождении детей. У нее руки уже заняты одним, как вы все быстро всегда подмечаете. — Все смеются над этим, пока я захожу внутрь.

Они кричат мне вслед, пытаются выведать больше, но я воспринимаю их вопросы как капли дождя, скатывающиеся с моей спины, падающие на землю и исчезающие в никуда. Меня не волнует то, что думают обо мне репортеры Банка.

Когда-нибудь я стану Герцогом Озера.

Мне плевать на чужое мнение.

Клуб называется «Призовая Жемчужина» — не особенно умное название, но заведение новое и получило хорошие отзывы.

Меня, конечно же, пригласили на большую вечеринку-открытие, но ночь перед Аукционом настолько скучна, что я подождал несколько дней, чтобы мне нашлось занятие, и это не было связано с тем, чтобы находиться рядом с матерью.

Она всегда особенно ужасна прямо перед Аукционами, хотя она никогда не покупает суррогата. Но в этом году она стала абсолютным кошмаром.

Поэтому после того, как она и мой отец отбыли во дворец Розы, чтобы скоротать там вечер, я решил, что самое время нагрянуть в Банк. Я не был здесь неделю после инцидента в отеле Уолефорд, а Жемчужина может быть такой скучной. К тому же все девушки там либо слишком чопорные, либо слишком заняты своими компаньонами. Девчонки Банка — лучшая партия.

Я не часто чувствую жалость к отцу, но сейчас именно этот случай. На скольких ужинах перед Аукционом он побывал? О чем они вообще там говорят? Как выглядят суррогаты? Я не могу придумать ничего более скучного, чем суррогат. Они редко говорят, а когда они это делают, то ограничиваются «да, моя госпожа» и «нет, моя госпожа».

Их водят везде, как щеночков, и никто их не замечает по большей части. По крайней мере, обычные слуги занимаются интересными вещами, например, лгут моей матери или крутят интрижки друг с другом.

Какой-то огромный мужчина в длинном пальто с поклоном открывает дверь, и меня приветствует порыв теплого воздуха с примесью духов и пота. Освещение в этом месте сказочное — в центре потолка висит одна большая люстра из тысяч маленьких стеклянных шариков. Вокруг танцпола расположены круглые столы, на каждом из них — маленькие лампы розоватого оттенка с золотой бахромой, а сзади — подсвеченная барная стойка; стеклянные бутылки блестят зеленью, янтарем и синевой.

Играет духовой оркестр, и танцпол наполнен телами — молодежью Жемчужины и богатеями Банка. Одна девушка мне подмигивает, когда партнер кружит ее.

Я пробираюсь к бару, и люди расступаются, иногда признавая меня рукопожатием или поклоном. Люди Банка любят притворяться, что они лучшие друзья королевской семьи. Я не возражаю, если смогу побыстрее выпить.

— Чем я могу быть полезен вам этим вечером, сэр? — спрашивает бармен. Он хорош — лишь малейший след узнавания присутствует в его глазах, когда он видит меня.

— Виски, — говорю я, и он кивает.

— Гарнет! — Ко мне, спотыкаясь, подходит Пери, пьяный уже как обычно. Пери — из дома Ручья, и я думаю, он всегда считал, что мы должны быть друзьями, основываясь только на этом. Как будто ручей и озеро — это одно и то же. Его полное имя Перидот, и я не виню его за прозвище. Думаю, я бы покончил с собой, если бы Мать назвала меня так глупо.