Андреа Кремер: Нерушимая клятва

В задумчивости я несколько раз провела рукой по длинным волнистым волосам, разбросанным по плечам. Не побрить ли голову.

— Значит, ты не против? Я имею в виду, стать подружкой Рена?

— Да, все нормально.

Я протянула руку и взъерошила каштановые волосы брата.

— Ты же будешь членом новой стаи. Вместе с Брин, Мэйсоном и Фей. С вашей поддержкой Рен мне не страшен.

— Это точно, — ухмыльнулся брат.

— И не вздумай даже словечком обмолвиться с кем-нибудь о побеге. Это не выход. И вообще, где ты набрался таких крамольных мыслей? — спросила я, нахмурившись.

Брат обнажил острые клыки в волчьей ухмылке.

— Я же твой брат, верно?

— Что, предательская натура — моя вина? — спросила я, шлепнув его по спине.

— Я у тебя научился всему, что знаю.

Он поднялся на ноги и начал прыгать на кровати. Приноровившись к тому, как брат раскачивал матрас, я, пользуясь энергией его толчков, подвинулась на край кровати, а затем, улучив момент, скатилась на пол и приземлилась точно на пятки. Схватив край покрывала, я резко дернула за него. Ансель, хохоча, завалился на спину и лежал, покачиваясь, пока пружины не замерли.

— Серьезно, Ансель. Никому ни слова.

— Да не волнуйся, сестренка, я же не дурак. Я бы никогда не предал Хранителей, — сказал он. — Разве что по твоей просьбе… Госпожа.

— Спасибо, — ответила я и попыталась улыбнуться.

Когда я вошла на кухню, где за завтраком собралась вся семья, воцарилось молчание. Ни на кого не глядя, я прошла кратчайшим путем к кофейнику. Мама вскочила из-за стола, подбежала ко мне и схватила за руки. Я посмотрела на нее.

— Боже, милая, ты как чудесное видение, — сказала она, целуя меня в обе щеки.

— Это юбка, — ответила я, вырываясь. — Ничего особенного.

Я нашла в шкафу кружку и налила себе кофе, едва успев отвести в сторону длинные светлые локоны, прежде чем они погрузились в темную жидкость. Ансель подкинул мне плитку энергетического шоколада, стараясь скрыть улыбку на лице. «Предатель», — произнесла я одними губами, садясь за стол. Я принялась за завтрак, но обнаружила, что отец пристально на меня смотрит.

— Что? — спросила я с набитым ртом, не успев прожевать шоколадку, состоящую в основном из соевого протеина. Отец закашлялся и несколько раз моргнул, затем перевел взгляд с меня на маму и обратно.

— Прости, Калла. Не думал, что ты воспримешь советы мамы так близко к сердцу.

Мама посмотрела на отца подозрительно. Он поерзал на стуле и развернул «Денвер Пост».

— Ты выглядишь соблазнительно.

— Соблазнительно? — переспросила я. Мой голос от негодования подскочил на пару октав. Рука, которой я держала кружку, задрожала.

Ансель подавился горячим печеньем и схватил стакан апельсинового сока. Папа поднял газету повыше, чтобы скрыть лицо, а мама похлопала меня по руке. Прежде чем вернуться к кофе, я украдкой посмотрела на нее.

Остаток завтрака прошел в неловком молчании. Папа читал газету и старался не глядеть ни на меня, ни на маму. Мама посматривала на меня, видимо, стараясь ободрить. Я неизменно отвечала ей взглядом, полным холода. Ансель с удовольствием грыз печенье и не обращал на нас никакого внимания. Я допивала последние капли кофе.

— Пора, Эн.

Ансель вскочил со стула, схватил куртку и отправился в гараж.

— Пока, Кэл, — сказал папа, когда я направилась к двери вслед за младшим братом.

Я не ответила. Обычно поездка в школу была для меня приятным делом. Сегодня я ее просто ненавидела.

— Стефан, — услышала я громкий голос мамы уже за дверью, которую я с силой захлопнула за собой.

— Можно я поведу? — спросил Ансель с надеждой.

— Нет, — ответила я, усаживаясь на водительское сиденье нашего джипа. Брату пришлось схватиться за приборную панель, когда я, с силой нажав на газ, резко выскочила на улицу. Колеса неистово завизжали. Салон наполнился вонью горелой резины. Когда я подрезала третью машину, он взглянул на меня, одновременно стараясь нащупать замок ремня безопасности.

— Если тот факт, что тебе пришлось надеть колготки вместо брюк, для тебя достаточно веская причина, чтобы покончить жизнь самоубийством, это не значит, что мне тоже пора на кладбище.

— Я не надела колготки, — заметила я сквозь стиснутые зубы, на бешеной скорости обгоняя очередную машину. Брови Анселя поднялись вверх.

— Не надела? А это прилично или как?

Он ухмыльнулся, но я метнула в него взгляд, от которого брат вжался поглубже в кресло. Когда мы добрались до стоянки возле школы, лицо у него было белое, как у привидения.