Дарья Иорданская - Лисьи Чары

Стража у дверей так и не сменилась, хотя, стояла, судя по всему с полуночи. Гвардейцы вытянулись по обе стороны двери, инквизитор облюбовал низкую табуретку, поставив ее так, что просматривались и дверь, и сад, и подступающее прямо к дверям Библиотеки и Пинакотеки озеро. От него веяло таким спокойствием, что Пан едва не оступилась. Здесь не за что было ухватиться: раздражение буквально таяло рядом с Сессом, и чувствовалось, как сила утекает из рук. Машинально шутовка потянулась к уставшим и разозленным гвардейцам и тут же ударила себя по рукам. Правильно говорят в гильдии – маг всегда остается магом, даже если он прикинется дохлой курицей. Кажется, инквизитор что-то почувствовал. Скорее всего, он был нюхачом – именно воздушники проще и охотнее сочетали магический дар с божественным откровением, но Сесс с равным успехом мог оказаться и черным, те тоже вполне охотно шли в инквизиторы. Первые виртуозно выслеживали преступников, вторые допрашивали духов. Если Сесс был черным, он тем более ощутил бы жалкие попытки Пан утянуть немного чужой злости. Чтобы сгладить это шутовка как можно приятнее улыбнулась.

- Все еще на дежурстве, мейстер?

Сесс кивнул. Впервые за годы знакомства Пан вдруг обнаружила, что правое ухо у него проколото, причем трижды, но серег нет – устав запрещал инквизиторам носить какие либо украшения кроме массивных перстней-печаток с изображением креста, терна и голубя. Пан предположила, было, что Сесс носил серьги до того, как вступил в орден, но нет – проколы совсем свежие, словно серьги были вытащены только что. Перехватив ее заинтересованный взгляд, инквизитор небрежно тряхнул головой, и белая прядь полностью скрыла ухо.

- Едете в отпуск, дура? – официальное обращение к шутихе явно коробило Сесса. – Удачного пути.

- Ты уж пригляди за нашим корольком, яхонтовый, - осклабилась Пан. – Помрет неровен час в объятиях своей пылкой женки, и что мы делать будем? Наследничка какого приблудного ждать?

Неизвестно, что разозлило инквизитора, но Пан всей кожей ощутила нахлынувшую на Сесса волну ярости. Нахлынувшую, и тут же ушедшую. Он скупо, как всегда, улыбнулся.

- Непременно пригляжу, мисс. Это мой долг.

Истукан глиняный, - мрачно подумалось шутовке. – Натурально – истукан! Она едва склонила голову на прощанье, нащупала в сумке сверток со взятыми в хранилище чарами и быстрым шагом пошла к воротам. Перед «отпуском» стоило подготовиться основательно.

* * *

Веселый дом – гильдейское здание шутов – выходил своими воротами, исписанными множеством фраз разной степени остроумности, на площадь Малой Звезды. Вообще-то, в Лантиниуме было два Веселых дома, что шуты почитали за особенно смешную шутку. Доподлинно неизвестно, что веселило их больше: когда почтенные матери семейства приходили, чтобы нанять клоуна для своих детишек, в заведение мадам Евлалии, или когда мучимые определенной жаждой мужчины врывались в ворота гильдейского здания и попадали в ласковые объятия шутов, клоунов, акробатов и одной престарелой цыганки-фокусницы с единственным зубом во рту – золотым.

Пан толкнула неприметную калитку в стороне от ворот, украшенную единственным изречением, которое, впрочем, Магистр почитал за самое смешное: Risu inepto res ineptior nulla est. Вопреки ожиданию, калитка вела не в затененный зловещий сад, где на каждом углу неосторожного подстерегают грабли и прочие забавы, а в длинный ярко освещенный коридор. Шуты были людьми серьезными, возможно – самыми серьезными в королевстве. Шагов через сорок Пан толкнула выкрашенную молочно-белым дверь и, нагнувшись, скользнула в низкую комнату. Магистр Парран, на секунду отвлекшись от балетного станка, кивнул на табуретку, и продолжил свое занятие. Верховный магистр шутовской гильдии был древним карликом, и возглавлял шутов и фигляров уже лет пятьдесят. По крайней мере, никто из ныне живущих не мог вспомнить, кто же заправлял делами гильдии до этого маленького, юркого, совершенно лысого шута. Ловко сев на шпагат, старик подскочил на ноги и прошелся колесом перед самым носом Пан.

- Здорово, дура! – фыркнул он.

- Сам дурак! – ответила Пан, изобразив причудливое приветственное коленце, для чего пришлось встать с табурета. Головой при этом она больно ударилась об потолок. – Мастер, я по поводу…

- Тебе нужен малый гильдейский знак, - хмыкнул Парран, устраиваясь поудобнее в кресле. Ноги он закинул на невысокий ореховый стол, покрытый малиновым сукном. – Ну чего ты так пялишься, а? Можно подумать, твоему старому учителю трудно узнать, что ты отправляешься куда-то по тайному поручению Четвертого.