Лиза Смит - Предначертание

— Не то чтобы… Я просто хочу, чтоб скорее нашли Тьерри. Мне как-то плохо…

Они помолчали какое-то время. А затем Эш сказал:

— Да, без духовного супруга тяжело. Имею в виду, если ты его уже нашел.

Ханна заинтересованно взглянула на Эша. То, как он это произнес…

— Сегодня утром Tea сказала, что вы все собрались здесь, потому что у вас духовные супруги среди людей, — нерешительно заговорила она.

Эш глядел в другую сторону, на огромное, во всю стену, окно, выходящее на балкон.

— Да?

— И… ну…

— «Может быть, она умерла? — подумала Ханна. — Может, об этом нельзя спрашивать?»

— И ты хочешь спросить, куда девалась моя духовная супруга?

— Я не собиралась любопытствовать.

— Ничего. Все нормально. — Эш опять поглядел в темноту за окном. — Она ждет меня… надеюсь. Мне нужно кое-что уладить, прежде чем я увижусь с ней.

Его вид больше не пугал Ханну, и неважно, что глаза все время изменялись. Сейчас он выглядел каким-то уязвимым.

— Я уверена, что ждет, — сказала Ханна. — Держу пари, она будет рада увидеть тебя, когда ты все уладишь. Я знаю, что очень хочу увидеть Тьерри.

Эш удивленно взглянул на нее и улыбнулся. У него была очень хорошая улыбка.

— Это так, ведь ты побывала на ее месте. Тьерри действительно пытался загладить свою вину за прошлое. Думаю, он сделал много хорошего за последние несколько веков. Так что, может, и у меня есть шанс.

Он произнес это несколько иронично, но Ханна уловила странный блеск в его глазах.

— Знаешь, ты похожа на нее, — неожиданно добавил Эш. — На мою… Мэри-Линетт. Вы обе… мудрые.

И прежде чем Ханна успела ответить, он кивнул ей и, выпрямившись, вышел в коридор, слегка насвистывая сквозь зубы.

Ханна осталась одна в темной комнате. Внезапно она почувствовала себя гораздо лучше. Будущее уже казалось более оптимистичным.

«Думаю, мне удастся сегодня заснуть. А завтра, может быть, уже приедет Тьерри…»

Она решительно направилась вниз, охваченная внезапным приливом надежды. Надежды и… беспокойства. После всего, что она наговорила Тьерри, у Ханны не было абсолютной уверенности в том, что он примет ее.

«Что, если он больше не захочет меня видеть? Не будь дурой. Не думай об этом. Лучше выйди на улицу, глотни свежего воздуха и отправляйся спать».

Позже, конечно, Ханна поняла, какой бестолковой оказалась. Ведь ей уже следовало бы знать, что стоит выйти наружу за глотком свежего воздуха, как обязательно что-нибудь случится.

Но сейчас эта мысль казалась удачной. Люпа предупреждала ее, что нельзя открывать наружные двери, но окно вело всего лишь на балкон второго этажа, выходящий во двор. Ханна открыла его и шагнула вперед.

«Как хорошо…» — подумала она.

Ночной прохладный воздух был таким приятным.

Отсюда она видела все пространство, покрытое травой, — вплоть до освещенных прожектором пальм и тихо плещущихся фонтанов. Ханна нигде не замечала людей Тьерри, но знала, что они где-то здесь, на своих местах, наблюдают и выжидают. Они охраняют ее. И она чувствовала себя в безопасности.

«Пока они стоят на страже, никто не проберется внутрь, — подумала Ханна. — Я могу спать совершенно спокойно».

Она уже почти повернулась, чтобы зайти внутрь, как вдруг услышала скрежет. Этот звук раздался над ее головой, со стороны крыши. Ханна взглянула вверх и… о ужас!

С крыши свисала летучая мышь.

Летучая мышь!

Огромная летучая мышь. Ее тело окутывали кожистые черные крылья, а маленькие красные глазки блестели, отражая свет. В голове Ханны заметались отрывочные дикие мысли.

«Может, это украшение?.. Нет же, идиотка, она живая… Может, это кто-то из охраны? Господи, может, это Тьерри…»

Но она понимала, что все это чушь. И когда прошел первый миг оцепенения, она сделала вдох, чтобы позвать на помощь. Но не смогла уже издать ни звука. Внезапно с шумом раскрывающегося зонтика летучая мышь расправила свои черные крылья… их размах был огромен.

И в этот же момент Ханну, будто молнией, ударила ослепляющая волна чистой мысленной энергии. Перед глазами у нее вспыхнули звезды, и все исчезло во тьме.

Боль…

«Моя голова, — с трудом подумала Ханна. — И спина».

На самом деле у нее болело все. И она ослепла… или ее глаза были закрыты. Она попыталась открыть их, но ничего не изменилось. Она ощущала себя слепой и видела только одно — темноту. Полную, абсолютную темноту.

Ханна теперь понимала, что прежде никогда не видела настоящей тьмы. В ее спальне ночью всегда был рассеянный свет — он проникал в комнату сверху из-под занавесок. А на улице всегда светила луна или звезды; если же был туман, то сквозь него, хоть и слабо, просвечивали уличные огни.