Лиза Смит: Убийство

Стюардесса направилась к ним.

Дженни почувствовала легкое покалывание в затылке. От напряжения у нее дрожали руки.

«Держись естественнее, – сказала она себе. – Успокойся».

Но сердце предательски заколотилось, когда бортпроводница подошла к местам, которые они занимали. Одетая в синий с кремовой отделкой костюм, она выглядела немного по-военному, У нее было приятное, хотя и властное лицо строгой учительницы.

«Не смотри на нее. Смотри в иллюминатор».

Дженни вцепилась в пластиковую овальную раму и уставилась в темноту за бортом. Она чувствовала, как напрягся садящий рядом с ней Майкл, похожий на медвежонка. Боковым зрением Дженни увидела Одри, расположившуюся в кресле у прохода: ее отливающая цветом меди головка склонилась над журналом – одним из тех, что предлагают пассажирам в полете. Дженни не видела Ди, сидящую через проход, – ее загораживала стюардесса.

«Пожалуйста, пусть она уйдет, – подумала Дженни. – Пожалуйста, все, что угодно… Ну почему она так долго стоит?»

В любой момент Майкл мог нервно расхохотаться или, что еще хуже, поддавшись панике, рассказать обо всем. Не дрогнув ни единым мускулом, Дженни взглядом приказала ему сидеть тихо. Бортпроводница должна уйти. Она просто не может так долго оставаться на одном месте.

Нет, может. Стало ясно, что она остановилась возле них не случайно, не для того, чтобы передохнуть. Она смотрела на них, на каждого, по очереди, серьезным изучающим взглядом.

«Мы члены дискуссионного клуба, летим на финал. Наш сопровождающий заболел, но в Питтсбурге нас встретит новый. Мы члены дискуссионного клуба, летим на финал. Наш сопровождающий заболел, но…»

Стюардесса наклонилась к Дженни.

«О господи, мне сейчас станет плохо!»

Одри сохраняла хладнокровие, уткнувшись в журнал. Ее длинные ресницы были неподвижны на фоне бледных, как цветы камелии, щек. Майкл затаил дыхание.

«Спокойно, спокойно, спокойно, спокойно…»

– Это вы, – спросила бортпроводница, – заказали фрукты?

Мысленно Дженни была настроена на агрессию и поэтому слегка растерялась. Она облизала губы и прошептала:

– Нет. Это вот она, с другой стороны прохода.

Стюардесса повернулась к Ди. Ди сидела, неестественно согнув ногу и засунув носок ботинка в карман спинки впереди стоящего кресла. Она подняла глаза от «Геймбоя» и улыбнулась. Если бы не «Геймбой» и походная одежда, она выглядела бы как Нефертити. У нее даже улыбка была царственной.

– Фрукты, – сказала бортпроводница, – место восемнадцать D. Отлично, будет сделано.

В следующий момент она исчезла.

– Ты и эти твои чертовы фрукты, – прошипела через проход Дженни. И Майклу: – Ради бога, Майкл, дыши!

Майкл со свистом выдохнул.

– В любом случае, что они нам сделают? – пожала плечами Одри. Она продолжала листать журнал и говорила, не разжимая губ, ее голос был еле слышен из-за рева двигателей «Боинга-757», – Выкинут нас? Мы на высоте шести миль.

– Не напоминай, – взмолилась Дженни, отвернувшись к иллюминатору, когда Майкл стал в подробностях описывать Одри, что именно, по его мнению, могут сделать с четырьмя беглецами в Питтсбурге.

«Беглецы. Я беглянка», – удивленно подумала Дженни.

Это так нехарактерно для нее, Дженни Торнтон.

В темном стекле иллюминатора она видела собственное отражение: глаза цвета лесной зелени, темные, как сосновые иглы, прямые брови, – два решительных мазка кистью и волосы цвета меда, освещенного солнцем.

Дженни посмотрела сквозь свое призрачное отражение на черные тучи. Теперь, когда опасность со стороны стюардессы миновала, единственное, чего она боялась, это умереть.

Она действительно ненавидела высоту.

Она была одновременно и напугана, и взволнована, как человек, попавший в чрезвычайную ситуацию или во время стихийного бедствия, когда все обычные правила перестают действовать, а то, что раньше было важным, внезапно теряет смысл, – например, школа, одобрение родителей, необходимость быть хорошей девочкой.

Все лопнуло, когда она убежала из дома. И ее родители даже не поймут почему. Ведь в записке, которую Дженни оставила им, почти ничего не говорилось: «Я уезжаю кое-куда и надеюсь, что вернусь. Я люблю вас. Есть кое-что, что я должна сделать. Извините. Я взяла у вас в долг $600».