Анна Котова - Железо

Короче, никому не сказавшись — не принято, — я ушел к Неоритане и через месяц повис на орбите Марюса, озираясь по сторонам.

Они еще стреляли. Если знать, куда смотреть, можно было заметить вспышки.

Каждая такая вспышка — минус корабль, плюс металлолом.

И минус несколько сотен человек, мир их праху.

Поразмыслив, я не стал спускаться на планету, только постучался к Андеду в комм: мол, привет, работаю поблизости, но зайти не успею, о чем ужасно сожалею. Ответ пришел через несколько минут: "Ну если вдруг получится, залетай в любое время. Не суйся там под пушки, мусорщик. Удачи".

Я поймал себя на том, что улыбаюсь пустому экрану. Конечно, дед, обязательно зайду.

И двинулся помаленьку на взрывы.

С Маринеллы мы выбрались без приключений — таможенники смотрели на мусорщиков сквозь пальцы, а уж что Свен вывозит детей из-под бдительного ока социальных служб, никому и в голову не пришло. Тем более кораблик у Рыжего был махонький, куда там сунешь зайцев-то… Но мы прекрасно разместились. Лике Свен отдал свою каюту, а мы с Сефом натянули гамаки в грузовом трюме. Он тоже был маленький, и в сортир приходилось бегать под Ликину дверь, но это такие мелочи. Зато Маринелла до нас больше не доберется.

Сам Свен в основном торчал на мостике, как и положено пилоту. И спал там же. В кресле, положив ноги на пульт.

Я б в такой позе и двух часов не выдержал, а он уже три дня так жил. И умудрялся даже во сне не задевать пятками никаких важных кнопок.

На четвертый день Лика явилась на мостик и растолкала гостеприимного хозяина.

— Иди отоспись по-человечески, — сказала она. — Все равно же идем на автоматике.

Свен поломался для приличия минут десять, а потом встал и ушел в каюту.

Только вот что мне категорически не понравилось — часа через четыре оказалось, что Лики нигде нет. Значит, она тоже скрылась в каюте.

Они не выходили оттуда очень долго. Когда вышли, держались за руки. Она сияла, он был красен, как краснеют только рыжие.

— Вот что, парни, — сообщила Лика нам с Сефом, — я на Альмире сходить не буду.

И я понял, что она никогда не станет женой никакого колониста, будь то хоть я, хоть кто угодно другой.

— Она же малолетка, — тихо сказал я. — Свен Гаррисон, мы еще не долетели туда, где она совершеннолетняя.

Свен был смущен до крайности, но руку Ликину не выпустил.

— Мы никому не скажем. Правда, Ангелика?

И клянусь, она не то что не вскинулась на ненавистное полное имя — она улыбнулась светло и нежно.

— Конечно, милый.

Сеф задумчиво смотрел на них. Потом высказался:

— А на Альмире вы могли бы пожениться.

— Долетим — разберемся, — ответил Свен.

Никогда я не маялся так, как этот месяц до Альмиры.

Наконец побежденные отползли к Уггле, ковыляя, полудохлые, обожженные, хромые на половину ходовых. А их менее удачливые товарищи остались висеть гигантским облаком корявого железа. И тогда мы, стая трупных мух, повылезли из щелей и слетелись на угощение, косясь вслед потрепанному победителю, уходящему мимо Неоританы по направлению к Сальхе. Проигравшие были нашими союзниками, значит, победители — нашими врагами. Но как-то плохо это осознавалось. Для меня все они были — те, кто дерутся. А я не дерусь. У меня свое маленькое дело.

Патриотизм среди мусорщиков не распространен. Перед нами все равны.

Ох, какой славный корабль был. Здоровенный, вероятно, новый, судя по форме стволов покореженных пушек. Наш противник только недавно начал ставить эту модель на крейсера. Мощные, эффективные, да не помогли. Вон как ему разворотило носовую часть. Но на куски не развалился, можно ухватить целиком. Люблю такие находки. Подхватил одного — и можно двигать к заводу. Все равно больше мы с пацанкой ничего не утащим. Этого бы довести, уж больно велик.

Перетянул его тросами в нескольких местах, чтобы по дороге не отвалилось ни кусочка, присобачил десяток движков, задал "Красотке" курс — и пошли помаленьку. Ближайшую неделю буду ковыряться у него внутри. Наверняка есть чем поживиться.

Правда, он настолько целенький, что там наверняка найдутся останки, а собирать трупы по кускам — удовольствие маленькое. Ну ничего не поделаешь. Хоть они при жизни и стреляли в нашу сторону, все равно ж люди.

И действительно, предчувствия меня не обманули.

Их было около двухсот, если правильно собрать детали. И все внутри. Все ждали меня и моих мешков, чтоб им… Если я что и ненавижу действительно в моей работе, так вот именно это. Сутки, не разгибаясь, и хорошо если четверть разобрал, значит, и завтра, и послезавтра… бросить все к чертовой матери, продать пацанку какому-нибудь отморозку, закопаться на окраинной планете вроде той же Альмиры, и стать вегетарианцем. Выращивать на грядке все, что необходимо для жизни, и никогда, никогда не видеть людей. Ни мертвых, ни живых.