Екатерина Крылатова - Мой ангел-вредитель

- Веришь ты в меня, любимая девушка! - Погодин обиженно засопел.

- Верю я, верю. Очень верю. Только диплом не порти, ладно?

И хотя обниматься на солнцепеке – неблагодарное дело, я не вырывалась. Когда еще увидимся? Уезжать от него, такого родного, было безумно трудно. Москва не взрастила в моей душе особой к себе привязанности, но подарила Сашку. Мы скоро увидимся... каких-то четыре месяца...

Вчера я согласилась стать его женой. Мы гуляли по пропахшей бензином и пережженным маслом Москве, и на Патриаршем мосту Погодин задал вопрос. Как бы между прочим, даже шутя, словно ответ был для него совсем не важен. Сашкина рука чуть подрагивала в моей руке, а я отчего-то смутилась и уставилась на храм Христа Спасителя. Конечно, я сказала «да». Наш союз, давно одобренный с обеих сторон, обещал быть счастливым и крепким, поэтому свадьбу считали вопросом времени. «Прекрасная во всех отношениях партия, - говорила мама. – Будешь с ним как за каменной стеной». Кто, если не Сашка?

- Вот сдам последнюю сессию и приеду к тебе жить, - мечтательно вздохнул парень. – У вас там, говорят, зашибись условия, американская мечта. Будем мечтать по-американски!

- Странный ты москвич, Погодин, ненастоящий какой-то.

- Москва мне друг, но Вера мне дороже.

Я растаяла. Сашка воспользовался моментом и раскрутил на поцелуй.

- Саш, ну не надо… люди смотрят…

Фраза была кодовой: парень мигом забыл о моих губах и закрутил головой. На нас смотрели, но без особого интереса. Целуется какая-то парочка, что здесь такого? На то он и вокзал, чтобы рыдать и целоваться. Однако Погодин присмирел и улыбнулся как-то неловко.

- Смотри, Верка, чтоб без кренделей! Узнаю, что тамошним папуасам глазки строила…

Словно из-под земли выросла проводница, заставив нас отпрянуть друг от друга.

- Молодые люди, вы на часы смотрите? До отхода минута!

Я спешно забралась в вагон, отыскала свое место и открыла окно, чтобы еще раз взглянуть на Сашку. Он запомнился мне именно таким, каким был в тот день, на жарком перроне Казанского вокзала. Взлохмаченный парень с широкой улыбкой и большими грустными глазами. Ни у кого из моих знакомых не было и не будет таких глаз: сапфирово-синие, они могли менять цвет в зависимости от освещения. Его вечно спрашивали, где можно купить такие линзы и сколько это будет стоить. «Блатные, наверное, вон какие синие. Хочу-хочу-хочу! Шу-у-урик, а фиолетовые сделать можно?»

Я буду скучать, Сашка, мой милый друг и будущий муж.

- Вера-а! - крик Погодина тонул в лязге-свисте. Поезд дернулся в первый раз и замер. - Ты только дожди-и-и-ись!

- Дождусь! Обязательно дождусь!

- Я люблю тебя, Верка-а-а!

Поезд вновь дернулся и, смирившись с неизбежным, тронулся в путь, постепенно набирая ход. Какое-то время была видна платформа, но вскоре исчезла и она. Через четырнадцать часов я буду дома.

***

В плацкартном вагоне было жарко, как в сауне. Я рискнула приоткрыть окно, но появилась проводница с явной склонностью к экстрасенсорике и безжалостно его захлопнула.

- Сломано, - отрезала она. – Руками не трогать!

Пришлось довольствоваться редкими походами в тамбур и противной теплой минералкой.

Единственная соседка, бабуля в цветастом платочке, умудрялась прихлебывать горячий чай и не морщиться. Я с легким недоумением взирала на этот мазохизм и предложила бабуле пирожок. Та приняла угощение, одарив меня слипшимися апельсиновыми карамельками, попробовать которые я так и не решилась. Попыталась вызвать соседку на разговор, но она отвечала односложно, потом начала зевать и, в конце концов, перебралась на верхнюю полку. Через пару минут оттуда донеслось характерное похрапывание. Похоже, бабулю здорово укачало.

Ближе к восьми заглянул татуированный детина – косая сажень в плечах, – и густым басом поинтересовался, есть ли тут свободные места. Я робко пискнула, что нету. Качок занимал собой весь проход и на культурное общение не настраивал. Окажись поблизости моя сестра Анечка, она бы непременно высказалась в духе: «рожают же мамы таких маньяков!» Перспектива делить с ним пространство, честно говоря, пугала.

- А вот брехать мне не надо, - посоветовала жертва акселерации, с грацией экскаватора занимая нижнюю полку и забрасывая ноги на столик. - Дофига тут мест, только ты и карга старая.

- Зачем спрашивал тогда? – огрызнулась я, косясь на солдатские ботинки рекордных размеров. Он в курсе, что обувь положено чистить?

- Из вежливости! – осклабился парень и загоготал. Звук был такой, будто кто-то лупил ладонью по дну пустой бочки.