Екатерина Крылатова - Мой ангел-вредитель

Йевен мысленно с ним согласился. Рождаемость – больная волшебная мозоль. Те, кто хоть с каплей мозгов в голове, всячески способствуют демографическому кризису, а поддерживают численность в основном ведьмы-подростки, любители заглянуть "на чай", первые встречные и генетические казусы. Какой уж тут естественный прирост? Скорее, неестественная убыль.

- Магам никогда не сыграть с нами на равных, - продолжал рассуждать Борис. – Они либо по ту сторону крепостных стен, либо на коленях, иначе никак. Панибратство же ведет к хаосу. Им оно дарует ложные надежды, а нам – повод освободить место над камином. Теперь понятно, племянничек?

- Понятно, дядюшка. Знаешь, почему мы с ним сблизились? – неожиданно спросил Печорин. – В смысле, помимо годов чудесных, халявного хавчика и неоплатного долга? Мы оба ищем компромиссы. Не приспосабливаемся, нет. Мой образ жизни вообще трудно назвать здоровым или общественно-полезным. Просто со-су-щест-ву-ем! Слово страшное, но смысл – в жизни бок-о-бок. В равенстве, Бориска! Попробуй, поставь его на колени, и я посмотрю, как у тебя получится. Это вы у нас неземные и вечные, а мы обычные. Копайтесь сами в вашей бессмертной песочнице...

Князь поднял белую ладонь, и Йевен умолк.

- Я умываю руки. Поступай, как знаешь, но помни: пока ты жив, наследства тебе не видать. Тут уж «или-или».

- К наследству прилагаются большие неприятности, - протянул Печорин. – Оно мне не нужно. Я вышел из игры двадцать лет назад, и возвращаться теперь было бы, по меньшей мере, странно. Нет, - повторил он, - я пас.

- Как знаешь. Это всё, что нам требовалось выяснить, можешь быть свободен. Приглядывай за дочерью Ирен, она унаследовала все лучшие черты своей матери... Ах да, - «вспомнил» Рейган, - ты вроде бы хотел о чем-то попросить?

Йевен понимающе ухмыльнулся.

- Сколько будет стоить вольная для Федьки?

- Много, дорогой мой, много. Федор служил мне еще при царице Анне.

- Подумаешь, каких-то триста лет! Ему на пенсию пора, дешевый мой, он устал быть твоим личным клоуном. Отпусти холопа, княже, а лицензию я ему сам добуду.

- Не вспоминал двадцать лет и вдруг, нате вам, вспомнил, - проворчал князь.

- Ты обещал Федьке вольную еще до моего ухода, - парировал Йевен. – Не ожидал увидеть его здесь, вот и не думал!

- Я, кажется, достаточно четко обозначил свою позицию, - холодно сказал Борис. – Федор останется здесь.

Печорин взвился, готовый отстаивать Федькину свободу с ятаганом в зубах. Подходящий ятаган как раз висел рядом на стене – только руку протяни.

Алёна примиряюще коснулась мужниного локтя.

- Отпусти Федьку с Йеней, любимый, - ласково пропела она. – Зачем он нам, сам посуди? Вечно болтается под ногами, проходу не дает. Распевает: «Боже, Царя храни», и потом вся квартира мучается от головной боли. Отпусти.

Впервые за долгие годы Борис не знал, что ответить жене.

- Молчать, женщина, - подсказал Йевен, - твой день Восьмое марта.

Княгиня опустила голову на плечо супруга. Она была младше Бориса на двадцать пять лет и любила его вот уже на протяжении трех веков. Редкость среди вампиров. Любить вечно нельзя, и всякая привязанность имеет срок хранения, а мертвые вампиры вообще не способны на чувства – их одолевают страсти. Однако Алёна любила Рейгана, и поэтому Борису было очень нелегко ограничить ее хотя бы в чем-то.

- Хорошо, - через силу ответил князь, - включу Федьку в завещание, и, если меня вдруг настигнет серебряная пуля, он достанется тебе. Но это мое последнее слово.

Княгиня тихонько выдохнула ему в рукав. Иного она и не ожидала. Понимала, что большего гордый вампир ей позволить не мог.

- Даже не знаю, что вам сказать. Спасибо, наверное, - Йевен благодарно кивнул Алёне, пожал руку Рейгану. Времена, когда он искренне ненавидел дядюшку, давно миновали. Между ними осталась только острая взаимная неприязнь. – Поеду домой, завтра рано вставать. Удачной ночи.

У двери его нагнал тягучий голос Бориса:

- Стоит ли уточнять, что ты ничего не видел и не слышал?

- Не стоит. От всей души желаю, чтобы Леди Ирен не подлила тебе какой-нибудь термоядерной бурды. Диарея – неприятная вещь, особенно в твоем возрасте.

Вампир покинул Большой кабинет, так и не оглянувшись. Он боялся, что вот-вот придется взглянуть в глаза Федьке, хотя фактически он ничего тому не обещал.

- И как мы прожили столько лет в одном доме? Уму непостижимо, - философски заметил Борис, доливая вина в бокал.

- Ты для профилактики запирал его в ванной и оставлял без сладкого, а он в отместку подливал нам в кровь самогон, - улыбнулась Алёна.