Ким Харрисон: Мосты Эден-Парка

— Ты ее целуешь? — спросил мальчик. Кистен усмехнулся и убрал руку с плеча Одрика.

— Я использую каждый шанс.

Одрик мгновение размышлял об этом, пока отковыривал небольшой кусок строительного раствора и бросал его в воду, чтобы тролль, живущий под мостом, поел.

— Мама говорит, что если ты любишь кого-то, и тебе нравится ее целовать, и она даже никогда не причиняет тебе боль, ты должен на ней жениться. Если бы только все было так просто.

Одрик искоса посмотрел на меня, и я испугалась, не зная, что вертится в его небольшом мозгу и сейчас сорвется с языка.

— Вы раните дядю Кистена? — спросил он.

Я открыла рот, чтобы ответить — это был странный вопрос для кого угодно, кроме вампирского ребенка — но Кистен меня опередил.

— Только мое сердце, Одрик, — ответил он. — Мисс Рэйчел похожа на солнце. Видишь, как сияют ее волосы на ветру и какие искорки в глазах? Нельзя поймать солнце. Можно только почувствовать его лучи на своем лице. Но если их будет слишком много, солнце сожжет вас. Это прекрасно звучало, кроме последних слов. Я сделала кислое лицо.

— Возможно, тебе лучше целовать ее в темноте, — высказал следующую мысль Одрик, и я улыбнулась.

— Это — хорошая идея, — произнес Кистен, вручая ребенку пакет с холодной едой на вынос. — Почему ты не кормишь уток?

Неплохое развлечение, но пугающе выглядело, как храбрый маленький мальчик следил за своей матерью все время, пока подзывал уток. Он был мудр, несмотря на свои шесть лет, и я задумалась над вопросом, на что походила его жизнь до сих пор, под защитой матери, огражденная от взора мастера вампиров. Наблюдение. Знание. Беспомощность.

Я смотрела, как Кистен отломил для него кусок мягкой булки, осознавая, что связь между ними глубже, чем между дядей и племянником. Они были одинаковыми, только разного возраста, и наблюдая их вместе, и солнце, сверкающее на их волосах, и их мысли о будущем, пока они невозмутимо кормили уток, я почувствовала себя больной.

Кистен уловил мое страдание и повернулся ко мне. Увидев мое выражение, он пробормотал несколько слов Одрику и оставил его с горстью жареного хлеба.

— Солнце, да? — произнесла я, когда он встал рядом со мной. Кистен пропустил это мимо ушей, что показало мне, насколько он нервничает.

— Шерпа здесь нет?

Я покачала головой, наблюдая, как Одрик кормит уток, пока его будущее лежит на чаше весов и должно решиться в ближайшие несколько минут.

— Он очень похож на тебя, — заметила я. Брови Кистена разгладились, сделав его очень красивым.

— У него глаза Фелпсов.

— И волосы его папы, — добавила я. Задрожав, Кистен запустил руку в свои крашеные волосы.

— И ум его матери. Боже. Я ненавижу, когда так происходит. Трудно сохранить от них красивых детей. Он имел в виду мастеров вампиров, а не Шона.

Мое лицо похолодело, когда я, наконец, поняла, что происходит. Именно в этом причина интереса Шона. Не для себя, а для своего мастера. Одрик будет подарком. Гребанным даром.

— Ему шесть лет! — прошипела я, сжимая руки вокруг своей талии. Кистен кивнул.

— Именно поэтому он завел интрижку с Крисси. Хотел предложить своему мастеру симпатичного ребенка, кроме своего собственного.

В бешенстве, я сделала несколько шагов, растерянная и беспомощная. Этого не должно случиться. Этого не будет!

— Симпатичный ребенок? — воскликнула я, затем понизила голос. Одрик и так достаточно напуган.

Взгляд Кистена остановился. Я могла видеть старый страх, может быть, стыд, — глубоко в его мыслях.

— Мастер вампиров не тронет ребенка, — сказал он, — но им действительно нравится находить детей очень рано, чтобы руководить их воспитанием. Проверять, что они посещают нужные предметы, заводят правильных друзей.

Кистен бросил уткам кусок жареного хлеба, шлепнувшийся в воду с коротким всплеском. Попросту делают их бессильными, взамен давая атрибуты значимости, подумала я.

Это было про Кистена. Первый реальный проблеск его прошлого испугал меня до смерти.

— Кистен, мне очень жаль, — сказала я и потянулась, чтобы коснуться его руки. Встретив мой взгляд, он улыбнулся со старой болью.

— Не грузись. Мне нравится моя жизнь. Но в его голосе все еще… звучало сожаление.

Часть 3 (окончание)

— У меня хорошая жизнь, — произнес Кистен, в его взгляде появилось страдание, когда он посмотрел на Одрика, по-видимому, погрузившись в свои мысли. — У меня было множество возможностей уйти, если бы я захотел.

— И все же ты борешься за то, чтобы уберечь Одрика от такой жизни. Челюсти Кистена сжались, затем расслабились.