Нора Робертс - Околдованные

Ветер усилился и где-то вдалеке прогремел гром. Гроза надвигается, подумала Роуэн и распахнула дверь, чтобы впустить свежий воздух. Подняв глаза к небу, она увидела сгущающиеся темные тучи и слабую вспышку молнии где-то вдалеке.

Роуэн тут же представила себе, как будет здорово заснуть под звуки дождя, стучащего по крыше. А еще лучше свернуться в кровати вместе с книгой и читать до полуночи, пока за окном воет ветер и хлещет дождь.

Улыбнувшись своим мыслям, она отвела взгляд от неба и уставилась прямо в блестящие волчьи глаза.

Роуэн сделала шаг назад, прижав руку к горлу, куда подпрыгнуло ее сердце. Зверь стоял посреди поляны, намного ближе, чем когда-либо. Вытерев вспотевшие ладони о джинсы, она вышла на веранду.

— Привет. — Она немного улыбнулась, но при этом продолжала держаться за дверную ручку. — Ты такой красивый, — прошептала она, пока зверь стоял, словно каменная статуя. — Я жду тебя каждый день. Ты никогда не ешь то, что я оставляю. Вообще-то, никто не ест. Из меня не очень хороший повар. Мне бы так хотелось, чтобы ты подошел поближе.

Пульс начал успокаиваться, и Роуэн осторожно присела на порог.

— Я тебя не обижу, — спокойно сказала она. — Я читала о волках. Странно, не правда ли, что я взяла с собой книгу о тебе? Я даже не помню, как ее укладывала, но это потому, что книг было много. Ты не должен интересоваться мной, — со вздохом произнесла она. — Ты должен сейчас быть где-нибудь со своей стаей, со своей самкой.

Грусть накрыла ее так быстро и с такой силой, что Роуэн на мгновение зажмурила глаза.

— Волки создают пары на всю жизнь, — тихо сказала она, затем вздрогнула при резком ударе молнии и мощном раскате грома.

Поляна была пустой, черный волк исчез. Роуэн подошла к креслу-качалке, села, обняв руками колени, и стала смотреть на дождь.

Он думал о ней слишком много, слишком часто, и это его очень раздражало. Лиам всегда гордился своим самоконтролем. Если ты владеешь силой, то должен ее контролировать. Иначе сила может навредить, разрушить.

С самого рождения Лиама обучали его обязанностям, так же как и привилегиям. Его способности были не только даром, но и проклятием. Одиночество было для него единственной возможностью сбежать от всего этого хотя бы на короткое время.

Он отлично знал, что никто не может убежать от своей судьбы.

Сын королей, как ожидалось, должен принять свое предназначение.

Сейчас, находясь в одиночестве в своем домике, он думал о Роуэн. Как она выглядела, когда он появился на поляне. Как страх танцевал вокруг нее, даже когда она вышла из дома.

Ее доброта притягивала, как бы он ни старался держаться от нее подальше. Она считала, что сможет наладить с ним отношения, приучить к своему присутствию, и поэтому оставляла еду. Разговаривала с ним тихим, дрожащим голосом.

Интересно, много ли женщин, находясь одни в глухом лесу, набрались бы смелости или просто изъявили бы желание поговорить с волком, и уж тем более приручить его.

Она считает себя трусихой. Чтобы прочесть ее мысли, было достаточно лишь легкого прикосновения. Она даже не подозревает, что таится у нее внутри, и не пытается это изучить.

Сильные семейные узы, невероятная преданность и ужасно низкая самооценка.

Он покачал головой, сделав из кружки глоток кофе, и посмотрел на разрастающийся шторм. Во имя Финна [3] Финн — в ирландской мифологии герой и провидец, обладающий сверхъестественной мудростью. , что он должен с ней делать?!

Если бы ему нужно было только немного подтолкнуть ее, помочь осознать себя и свою силу, то это было бы интересно. Он мог бы даже наслаждаться заданием. Но он знал, что здесь кроется намного большее.

Ему уже и так показали достаточно, чтобы начать беспокоиться.

Возможно, она была послана ему. Если он ее примет, то решение, над которым он думал здесь, вдали от дома и семьи, будет принято за него.

Она не принадлежала его виду.

Несмотря на это, появлялось желание. В конце концов, она красивая женщина, ранимая, немного потерянная. Такое желание достаточно естественно, особенно учитывая его добровольное продолжительное одиночество.

Мужчине необходима женщина.

Но сейчас желание было намного глубже, сильнее и требовательнее, чем он когда-либо испытывал, или хотел испытать. Когда чувства настолько сильны, контроль исчезает. Отсутствие контроля не оставляет выбора. Он взял себе этот год, чтобы сделать выбор.

Тем не менее, он не мог держаться от нее подальше. Он считал достаточно разумным свое решение соблюдать дистанцию хотя бы в человеческой форме — по крайней мере, когда она бодрствовала. И все же он прокрадывался сквозь лес, чтобы понаблюдать за ней, подслушать ее мысли. Или просто сидел в одиночестве в этой комнате и смотрел на нее в языках пламени.