Лиза Смит: Фантом

"Стефан",- сказала она. "Этим утром мир такой, как и должен быть". Миссис Флауерс шагнула ближе и вгляделась в его лицо, ее проницательные голубые глаза согревали сочуствием. Она выглядела так, будто хочет спросить о чем-то, но в последнюю минуту, казалось, передумала и взамен произнесла: "Мередит звонила, и Мэтт тоже. Кажется, вопреки всем трудностям, все остались невредимы." Она запнулась и сжала его руку. "Почти все."

Что-то больно скрутилось в груди Стефана. Он не хотел говорить о Деймоне. Не мог, еще нет.

Вместо этого он наклонил голову. "Мы в большом долгу перед Вами, миссис Флауерс",- сказал он, осторожно подбирая слова. "Мы не победили бы кицунэ без вас, Вы одна держали их в страхе и так долго защищали город. Никто из нас никогда не забудет это."

Миссис Флауерс улыбнулась шире, неожиданная ямочка мелькнула на щеке. "Благодарю тебя, Стефан",- она произнесла с должным приличием. "Никто не мог бы сражаться лучше тебя и всех остальных." Она вздохнула и потрепала его по плечу. " Хотя в последнее время чувствую старею и проведу большую часть дня, подремывая в кресле в саду. Борьба со злом отняла больше сил, чем раньше."

Стефан протянул руку и помог ей спуститься по ступенькам крыльца, и она улыбнулась ему еще раз. " Передай Елене, что я буду печь ее любимое печенье к чаю всякий раз, когда она сможет оторваться от семьи и нанести мне визит",- сказала она, направляясь в свой розарий.

Елена и ее семья. Стефан представил свою любимую, ее шелковые светлые волосы, ниспадающие на плечи, маленькая Маргарет у нее на коленях. Сейчас Елена делала попытку жить настоящей жизнью, которая стоила всего.

Это была ошибка Стефана, что Елена потеряла свою первую жизнь, он знал это с твердой уверенностью и это разъедало его изнутри. Он привел Кэтрин в Феллс-черч и она уничтожила Елену. В этот раз он мог бы обеспечить защиту Елены.

Бросив последний взгляд на миссис Флауерс в ее саду, он расправил плечи и пошел в лес.

Птицы пели на залитых солнцем лесных полянка, но Стефан направлялся в глубь леса, где древние дубы росли и был густой подлесок. Где никто его не увидит, где он мог бы поохотиться.

Остановившись на маленькой поляне через несколько миль, Стефан снял очки и прислушался. Под ближайшим кустом раздался тихий хруст. Он сконцентрировался, прощупывая его своим разумом.

Это был кролик, его сердце колотилось, он искал себе пропитание.

Стефан сосредоточился на нем. Иди ко мне, думал он спокойно и убедительно. Он почувствовал, кролик замер на миг и медленно выпрыгнул из-под куста с безжизненными глазами.

Он подошел покорно и, подталкиваемый внушением Стефана, остановился у его ног. Стефан подхватил его и развернул к себе нежную шейку, где еще бился пульс. С безмолвным извинением к зверьку, Стефан отдался своему голоду, позволяя клыкам занять свое место. Он впился кролику в горло, медленно высасывая кровь, стараясь не морщиться от вкуса.

Пока кицунэ угрожали Феллс-черч, Елена, Бонни, Мередит и Мэтт настойчиво просили питаться ими, зная, что человеческая кровь даст ему достаточно сил для борьбы. Их кровь была почти сверхъестественной: у Мередит - жгучая и крепкая, у Мэтта - чистая и благотворная, у Бонни - сладкая как десерт, у Елены - пьянящая и бодрящая. Несмотря на противный вкус кролика во рту клыки пробились от чувства голода.

Больше он не будет пить человеческую кровь, сказал он себе твердо. Он не может перейти эту черту, даже если они будут делать это добровольно. Не исключено, что безопасность его друзей подвергнется риску. Переход с человеческой на кровь животных будет болезненным, он помнил, что было, когда он впервые перестал пить человеческую кровь - ноющие зубы, тошнота, раздражительность, ощущение, что он голодает, даже когда его желудок был полон, но это был единственный выход.

Когда сердцебиение кролика остановилось, Стефан мягко отстранился. Он держал обмякшее тельце в своих руках еще немного, потом положил его на землю и прикрыл листьями. Спасибо тебе, малыш, подумал он.

Он все еще был голоден, но одну жизнь он уже взял этим утром.

Деймон бы рассмеялся. Стефан почти мог его слышать. “Благородный Стефан”, насмехался бы он, его черные глаза сужаются в добродушном презрении. “Ты теряешь все лучшие моменты бытия вампиром пока ты борешься со своей совестью, ты дурак.”

Будто вызванные его мыслями, вороны каркали над головой. На мгновение, Стефану показалось, что птица упала на землю и превратилась в его брата. Когда этого не произошло, Стефан коротко рассмеялся над своей глупостью и был удивлен, когда это прозвучало почти как рыдание.