Лиза Смит: Фантом

Дорогой Дневник,

Я ДОМА! Я с трудом в это верю, но это так.

Я проснулась со странным чувством. Я не понимала где я, я просто лежала, вдыхая запах чистых хлопковых простынь, пытаясь понять, почему все выглядит таким привычным.

Я не в особняке леди Ульмы. Там я спала, укутываясь гладким атласом и мягким бархатом, в воздухе чувствовался запах ладана. И я не была в пансионе: у госпожи Флауэрс постельное белье пахнет странной цветочнойсмесью, которая, как говорит Бонни, защищает и навевает хорошие сны.

И вдруг, я узнала, что я дома. Стражи сделали это! Они перенесли меня домой.

Все и вместо с тем ничего не изменилось. Это та же комната, в которой спала, когда была маленьким ребенком: мой полированный комод вишневого дерева и кресло-качалка; маленькая фигурка черно-белой собаки, которую Мэтт выиграл на зимнем карнавале, и которая с наших юных лет, сидит на полке; мое шведское бюро с его закутками; декоративное старинное зеркало над моим комодом; и репродукции Моне и Климта с выставки в музее Вашингтона, куда меня возила тетя Джудит. Даже расческа и щетка аккуратно лежат на моем туалетном столике. Все как и должно быть.

Я выбралась из постели и, используя серебряный ножичек для вскрывания писем, приподняла потайную дощечку в полу гардеробной, мой старый тайник, и я нашла этот дневник, там же, где и спрятала так много месяцев назад. Последний раз я писала перед Днем основателей еще в ноябре, перед... тем, как умерла. Перед тем, как уехать и никогда не вернуться. До сего дня.

В тот раз я подробно описывала наши планы, как выкрасть мой другой дневник у Кэролайн, который она украла у меня и собиралась прочитать вслух на празднике Дня основателей, зная, что разрушит мою жизнь. Уже на следующий день я утонула в Викери Крик и возродилась как вампир. Потом я снова умерла и вернулась как смертная, и путешествовала в Темное Измерение и была еще тысяча приключений. И мой старый дневник оставался здесь под полом гардеробной, просто дожидаясь меня.

Другая Елена, та, которую одна из Стражей внедрила в память каждого,была все время здесь, ходила в школу и жила нормальной жизнью. Та Елена не писала здесь. Я вздохнула с облегчением, правда. Не жутко ли смотреть на записи собственной рукой и не помнить ничего из написанного? Хотя было бы полезно. Я не представляю, что все думают о событиях в Феллс-черч за месяцы после Дня основателей.

Весь город был обновлен. Кицунэ уничтожили этот город просто из вредности. Натравили детей на родителей, заставляя людей губить самих себя и всех, кого они любили.

Но больше это не повторится.

Если Стражи сдержали слово, все умершие теперь ожили несчастные Вики Беннет и Сью Карсон, убитые Кэтрин и Клаусом, и Тайлер Смоллвуд, неприятный мистер Таннер, и те невинные, которых убили кицунэ или приказали убить. Я. Все вернулось на круги своя.

И кроме меня и моих близких друзей - Мередит, Бонни, Мэтт, моего милого Стефана и миссис Флауэрс - никто больше не знает, что жизнь не пошла своим чередом со дня Основателей.

Мы все получили еще один шанс. Мы это сделали. Мы спасли всех.

Всех, кроме Дамона. Он спас нас, в конце концов, но мы не смогли спасти его. Неважно, как сильно мы не старались и как отчаянно не умоляли, нет никакой возможности для Стражей, что бы вернуть его. И вампиры не перевоплощаться. Они не попадают в рай или в ад, или какую другую загробную жизнь. Они просто … исчезают.

На мгновение Елена перестала писать и глубоко вздохнула. Глаза ее наполнились слезами, но она склонилась над дневником снова. Она должна рассказать всю правду, если был хоть какой-то смысл хранить все это в дневнике.

Дэймон умер на моих руках. Было мучительно видеть, как он ускользает от меня. Но я никогда не скажу Стефану, какие чувства я испываю к его брату. это было бы жестоко — и что хорошего от этого сейчас?

Я до сих пор не могу поверить, что он ушел. Не было никого живее Деймона - никого, кто любил бы жизнь больше, чем он. Теперь же он никогда не узнает -

В этот миг дверь в спальню Елены распахнулась и Елена с комком в горле захлопнула дневник. Но нарушителем оказалась всего лишь младшая сестра Маргарет в пижаме с розовыми цветочками, ее шелковистые пшеничные волосы топорщились на макушке как перышки.

Пятилетняя малышка не остановилась, пока почти не взобралась на Елену и потом подпрыгнула в воздухе.

Она плюхнулась прямо на сестру, чуть не выбив из нее дух. Щечки Маргарет были влажные, ее глазки сияли и маленькие ручки обнимали Елену.