Мелисса Мэйхью: Тридцать ночей с мужем-горцем

Тем временем, не в состоянии пройти сквозь завесу разделяющую миры Пол мог только с растущим ужасом смотреть, как его любимая Роза тает день ото дня.

И вот настал день, когда Роза произвела на свет своих детей, трех сильных, здоровых, красивых девочек. Но Роза, душа которой была истерзанна потерей единственно любви, не пережила их рождения. Ее отец отказался смотреть на лица детей, решил отнести их далеко в лес, и оставить Фэйри, к роду которых они и принадлежали, или волкам. И его не волновало, кто из двоих доберется до детей первыми.

Старый лорд сам со своей ношей зашел далеко в лес. И словно судьба вела его, они оказались в той небольшой долине, где Пол впервые увидел Розу. Лорд положил дочь Розы на покрытую травой и листьями землю рядом с мелким ручьем. Браться Розы, каждый из которых нес по младенцу, положили детей на землю и развернули своих лошадей, покидая долину.

Наблюдая, сквозь завесу между мирами, Пол стал синевато-бордовый от ярости и безграничного горя. Не только его любимая Роза покинула этот мир, но теперь ее дети, его дети, были безжалостно брошены. Его мучительный крик достиг его Королевы, которая, в порыве жалости, нарушила правила и на мгновение сняла завесу, позволяя Полу пройти в другой мир.

Внезапно по долине завыл ветер и сотни раскатов грома. Земля вокруг старого лорда затряслась и он упал с лошади на лесную подстилку. Он и его сыновья в ужасе смотрели, как валуны выталкивались из земли прямо в центре ручья, поднимаясь все выше и выше, один над другим. И там где мгновение назад струился ручей, теперь бурлил водопад и глубокое, кристально чистое озеро.

Пол медленно поднимался из глубины озера, решив сыграть на страхе каждого смертного, явившись каждому в отдельности самим воплощением его страхов.

— Я Пол, Принц королевства Фэйри. А вы, — он раскинул руки, что бы обхватить братьев и отца — почувствуете мой гнев. Сейчас вы понесете наказание.

Его взбешенный взгляд обратился к беспомощным детям, которые лежали рядом. Все три странно тихие и не затронутые шумом вокруг них.

— Они мои дочери. Моя кровь течет в них. — Пол направился к младенцам, нежно поднял каждую по очереди. — Я назову вас в честь вашей матери, в честь мой любимой Розы. Во все времена, ваши дочери будут носить ее имя, что бы память о ней в этом мире длилась вечно. Я дарую каждой из вас свой знак и благословение. Знайте, эта долина — дом ваших родителей. — Пол повернулся к старому лорду. — Я возлагаю на вас заботу о моих дочерях и их безопасности.

— Никогда, — зарычал старый лорд, — Они твои ублюдки. Ты их и бери. Ни я, ни мои сыновья не дадим твоему отродью кров.

— Нет, ты дашь им кров, старик, и с великой радостью.

Образ Принца Фэйри замерцал и стал расти, заполняя всю долину, окружая лорда и его сыновей, угнетая их властью и яростью, которую они и вызвали, заслоняя все, что они видят и всё их сознание.

Пол улыбнулся с дьявольским самодовольством. Он знал слабости смертных. Его голос звучал в их головах, устрашающий голос, не слышный для уха.

— Если вы или любой мужчина из семьи не сможете воспитать и защитить моих дочерей, захотите причинить им вред или позволите это сделать кому-то другому, помешаете мои дочерям сделать выбор в этой жизни, или лишите их возможности найти истинную любовь, вы узнаете действие моего проклятия. У вас не родятся больше наследники. И каждого уже рожденного мальчика ждет та же судьба. Вы не сможете вновь наслаждаться радостями близости с женщиной. Ваш род умрет, и ваше имя канет в лету в этом мире.

Пол ждал пока слова дойдут до их сознания и продолжал.

— Дав благословение своим дочерям, которое будет длиться во все времена, передаваться от матери к дочери, я сопровождаю его этим проклятием. Даже если хоть капля моей крови течет в дочери, у нее будет власть призвать меня и всех моих подданных на защиту. Мой знак на них, и на всех дочерях моих дочерей. По нему все мужчины будут предупреждены, что любой, причинивший вред моей дочери, понесет наказание.

Когда сильный голос Пола гремел в сознании старого лорда и его сыновей, его образ кружился и сверкал вокруг дочерей, в первый и последний раз окутывая изумрудным светом своей любви.

Старый лорд тихо лежал, не двигаясь с того места, где и упал. Его трясло от страха. И хотя он не видел новорожденных, мешал зеленый туман окружающий их, он слышал, звук похожий на детский смех.

Только после того, как туман рассеялся, каждый мужчина скорее почувствовал эхо зловещего предостережения прозвучавшего в их сознании.