Линда Ховард - Инферно

— Я не хочу строить этот чертов навес, — раздраженно ответила она. — Со мной такого не творилось до встречи с вами, и я хочу, чтобы все стало как прежде!

Он прислонился щекой к ее волосам, и она почувствовала его улыбку.

— Я посмотрю, что можно сделать. Тем временем, если не хотите строить навесы, постарайтесь понять, в чем причина проблемы. Закройте глаза, мысленно поглядите вокруг и скажите, не заметили ли вы чего-нибудь. Например, изменилась ли где-то поблизости структура энергии.

Такое предложение казалось ей куда более практичным, чем попытка заняться строительством воображаемых навесов для воображаемых зеркальных кристаллов. Она предпочитала делать что-нибудь, что реально помогло бы ей почувствовать себя лучше, вместо того чтобы учиться справляться с собой. Она поступила, как он сказал, склонившись и частично облокотившись на него, закрыв глаза, и мысленно поглядела по сторонам в поисках чего-то странного. Она понятия не имела, что делает и что «ищет», но почувствовала она себя лучше.

— Это действительно должно было сработать? — спросила она, уткнувшись ему в плечо. — Или вы меня просто пытаетесь отвлечь?

— Должно сработать. У каждого свое энергетическое поле, но у кого-то оно сильнее, чем у других. Есть люди, обладающие повышенной чувствительностью к этим полям. Вы, по идее, должны ощущать сильную энергию так же, как направление ветра.

Сказанное не было лишено смысла — по крайней мере, он придал своим мыслям формы, доступные ее пониманию. Вопрос в том, если она до того чувствительна, почему не чувствует таких вещей постоянно? Не считая того случая в Чикаго, когда она внезапно испугалась того, что скрывалось в аллее, ей никогда прежде не случалось испытывать ничего необычного.

У кого-то оно сильнее, чем у других. Так сказал Дантэ. Возможно, всю свою жизнь она провела рядом с более или менее обычными людьми? Если так, судя по всему, теперь рядом с ней находились люди необычные, обладавшие очень сильными энергетическими полями.

Один такой сейчас держал ее в своих объятиях. Сконцентрировавшись, она решила использовать его как своего рода стандарт, шаблон, с которым могла сверять всех остальных, кто привлекал ее внимание. Она физически ощущала исходящую от него энергию, как будто статическое электричество окутало ее тело. Ощущения были слишком сильными, чтобы назвать их приятными, но и неприятными ей не казались. Скорее подходил термин «возбуждающий и сексуальный», словно тонкие струйки огня проникали глубоко в ее тело.

Частично держась за это странное чувство, она стала искать места с наиболее сильной активностью. Все это, по ее мнению, походило на ловлю форели.

Сначала она не чувствовала ничего экстраординарного, несмотря на большое скопление людей. Их с Дантэ окружали офицеры полиции, пожарные, медики, люди, пришедшие им на помощь. Их энергия казалась ей теплой и уютной, обеспокоенной. Оберегающей. Хорошие люди, каждый со своими заскоками, но в душе ни один из них не выглядел злодеем.

Она расширила свой воображаемый круг. Здесь все выглядело слегка иначе. Прибавились зрители, зеваки, те, кому было любопытно, но кто не шевельнулся, чтобы прийти на помощь. Им хотелось потом рассказывать, как они видели аварию, болтать со знакомыми о том, как они несколько часов торчали в пробке, словно более трудного испытания и придумать нельзя. Но надрываться самим и что-либо делать им не хотелось. Они…

— Там!

Она начала было говорить, встревоженная тем, что почувствовала.

— Где это? — шепнул Дантэ ей на ухо, обняв ее чуть крепче.

Вероятно, окружающие думали, будто он утешает ее или они обнимаются, благодаря судьбу за то, что оба выжили?

Лорна не стала открывать глаза.

— Слева от меня. Примерно… Не знаю. Может, сто ярдов. Стоит боком, будто его за плечо тянут.

— Этот?

— Этот, — ответила она без тени сомнения.

— Наши друзья промахнулись, — брезгливо произнес Анзара, опуская бинокль, который держал в одной из рук, и обращая все свое внимание к телефону. — Машина всмятку, но они не пострадали.

Рубэн выругался. Он начинал полагать, что все это лишь подтверждало старую пословицу: «Если хочешь сделать как надо, делай сам».

— Снимай наблюдение, — сказал он. — Я придумал кое-что другое.

Все их планы отличались излишней сложностью. А лучший план — всегда самый простой. В них меньше деталей, которые могли не сработать. Меньше людей, способных загубить все дело. Меньше шансов, что объект предупредят.