Мэгги Стивотер: Воронята

Сегодня была особенная ночь.

В этом году в первый раз, и по причинам, которых Блу не понимала, Мора послала Нив наблюдать за церковью вместо себя. Мать спросила Блу, пойдет ли она, как обычно. Но вопросом-то это было нельзя назвать. Блу всегда ходила, и она пошла бы и теперь. Не то, чтобы у нее были планы на канун для Святого Марка. Но у нее должны были спросить. Когда-то, еще до рождения Блу, Мора решила, что приказывать детям — варварство, так что Блу выросла в окружении повелительных вопросительных знаков.

Блу разжала и сжала замерзшие кулаки. Верхние края ее беспалых перчаток износились. Она не очень-то старалась когда вязала их в прошлом году, зато теперь они были несомненно модными. Если бы она не была такой глупой, Блу могла бы носить скучные, но функциональные перчатки, которые ей подарили на Рождество. Но она была глупой, так что носила свои поношенные беспалые перчатки, бесконечно продуваемые, отчего те более холодными, и никто не увидит их, кроме Нив и мертвых.

Апрельские деньки в Генриетте обычно были ясными, нежными, уговаривающими распускаться спящие деревья и биться в окна безумных от любви божьих коровок. Но не сегодня. Сегодня ощущалась зима.

Блу взглянула на часы. Без нескольких минут одиннадцать. Старые легенды рекомендовали наблюдать за церквями в полночь, но мертвым было недостаточно времени, особенно, когда не было луны.

В отличие от Блу, которая не славилась терпением, Нив была царственной статуей на старой церковной стене: руки сложены на груди, лодыжки скрещены под длинной шерстяной юбкой. Блу, сжатая так, что стала короче и тоньше, напоминала беспокойную слепую горгулью. Это не была ночь для таких как она, с ее обыкновенными глазами. Это была ночь для провидцев, экстрасенсов и медиумов.

Другими словами, для остальных членов ее семьи.

Помолчав, Нив спросила:

— Слышишь что-нибудь?

Ее глаза сверкнули в темноте.

— Нет, — ответила Блу, потому что ничего не слышала. Она гадала, неужели Нив спросила, потому что сама что-то услышала.

Нив одарила ее тем самым взглядом, которым она смотрела со всех фотографий со своего веб-сайта: нарочно нервирующий, таинственный пристальный взгляд, который продлился несколько дольше, чтобы Блу почувствовала себя неуютно. Спустя несколько дней после приезда Нив, Блу была достаточно обеспокоена, чтобы упомянуть об этом Море. Они обе втиснулись в единственную ванную, чтобы Блу подготовилась к школе, а Мора — к работе.

Блу, пытаясь закрепить различные пряди своих темных волос в хиленький конский хвост, спросила:

— Ей обязательно надо на меня так пялиться?

В душе ее мать протерла пар на стеклянной двери. Она выдержала паузу, чтобы просмеяться, ее кожа мелькнула в длинных перекрестных линиях, и она протянула:

— О, это просто у Нив такая фишка.

Блу тогда подумала, что, возможно, это лучше было бы знать об этом.

На церковном погосте Нив загадочно сказала:

— Здесь многое можно услышать.

Все дело в том, что нельзя. Летом предгорья были заселены гудящими насекомыми, пересмешниками, проносящимися туда-сюда, воронами, кричащими на машины. Но сегодня было слишком холодно, чтобы кто-нибудь проснулся.

— Я не слышу ничего такого, — сказала Блу, немного удивившись, что Нив не в курсе.

В чрезвычайно ясновидящей семье Блу она была фиаско, инородной, посторонней в оживленных разговорах ее матери, теть, кузин, связанных с миром, скрытым от большинства людей. Единственную вещь, которая в ней была особенной, она не могла объяснить и самой себе.

— Я слышу так много разговоров, словно телефон. Я просто делаю их громче для всех остальных.

Нив все еще не отводила взгляд.

— Поэтому Мора настаивала, чтобы ты пошла? Ты присутствуешь также на всех ее гаданиях?

Блу задрожала от этой мысли. Большей частью клиентов, приходящих на Фокс Вей 300, были несчастные женщины, надеющиеся, что Мора увидит любовь и деньги в их будущем. Идея быть запертой в доме со всем этим на весь день была мучительной. Блу знала, что ее присутствие очень заманчиво для матери, оно делает ее сильнее. Когда она была младше, она не ценила, насколько редко Мора обращалась к ней с просьбой присутствовать на предсказаниях, но сейчас, когда Блу поняла, как хорошо она оттачивала чужие таланты, она была впечатлена сдержанностью Моры.

— Нет, только на очень важных, — ответила она.

Взгляд Нив продвинулся к черте между смущающим и зловещим. Она сказала:

— Этим следует гордиться, ты знаешь. Делать чьи-то экстрасенсорные способности сильнее — это редкий и ценный дар.