Лори Хэндленд - Охотничья луна

При этой мысли пальцы крепче сжали рукоятку. Неужели это тот самый мужчина из переулка? Тот, о котором я подумала, что он обратился в волка и убежал в лес?

— Не возражаете? — Он схватил дуло, отодвинул его от своего лица и одним движением вырвал пистолет из моей руки.

Я напряглась в ожидании атаки, но он вернул мне оружие рукояткой вперед. В жизни не видела никого, кто умел бы двигаться так быстро. Среди людей, если точнее.

Будь он оборотнем, то уже выстрелил бы в меня или напал бы вместе со своей подружкой. Я расслабилась, но только немного. Он по-прежнему оставался незнакомцем, и бог его знает, что он забыл тут, в лесу, ночью и босиком.

— Кто вы? — повторила я.

— Дэмьен Фицджеральд.

Дэмьен? Разве это не имя демона? Или по крайней мере так было в каком-то фильме ужасов семидесятых, который я не захотела смотреть. Никогда особо не любила кровавые сцены, даже до того, как нечто подобное начало регулярно происходить и в моей жизни.

Имя Фицджеральд объясняло светлую кожу и темные волосы, даже рыжеватые пряди, выгоревшие на солнце. Но глаза были неправильными. Им положено быть синими, как Ирландское море.

Их цвет волновал меня почти так же, как и плещущаяся в их глубине душераздирающая печаль, огонек вины. Прежде я уже тысячу раз видела это выражение глаз.

В зеркале.

Он сложил свои потрясающие руки на гладкой груди, глядя на меня сверху вниз. Не очень высокий, около ста восьмидесяти сантиметров, но я даже в ботинках едва достигала ста шестидесяти двух.

Мне жутко не нравилось быть низкорослой, хрупкой, почти блондинкой. Но я уже давно знала, что огнестрельное оружие замечательно уравнивает силы. Неважно, что я вешу от силы пятьдесят килограммов — нажать на курок мне это не помешает. Несколько лет занятий дзюдо тоже не навредили.

В дни, когда я еще была мисс Тайлер, я делала мелирование, красила губы розовой помадой и носила высокие каблуки. Пришлось сглотнуть, чтобы подавить рвотный рефлекс.

И смотрите, что мне это дало. Шрамы и внутри, и снаружи.

— Зачем вы сжигаете мертвого волка? — спросил он.

Я глянула в костер. Сложно было сказать, что именно я там жгла, но, возможно, этот Дэмьен околачивался тут дольше, чем я думала. Поэтому я выдала ему те же самые сказочки, что обычно скармливала гражданским.

— Я работаю на ДПР.

Он поморщился — как я уже давно поняла, обычная реакция на упоминание Департамента природных ресурсов. Но не повел себя как большинство людей после знакомства — не стал сбегать без оглядки, сверкая пятками, — а продолжил вопросительно сверлить меня взглядом.

— Что? — наконец не выдержала я.

— Почему вы сжигаете волка? Я думал, они под угрозой исчезновения.

— Охраняемый вид.

Его непонимающий взгляд дал понять, что Дэмьен не в курсе тонкостей законодательства по поводу популяции волков. «Охраняемый вид» означал, что волков могут убивать только определенные люди — например, я, — в определенных обстоятельствах. Что же до обстоятельств…

— В окрестностях зафиксирована маленькая проблема с бешенством у волков, — солгала я.

— Правда? — Дэмьен приподнял бровь.

Не поверил? Что-то новенькое. Я очень, очень хорошая лгунья.

— Правда.

Я говорила твердо. Не хочу больше никаких вопросов. Особенно таких, на которые мне сложно отвечать. Вроде того, как мы отличали бешеного волка от зверя, зараженного чем-то другим.

На самом деле, мы бы и не смогли отличить без проверки в Лаборатории Мэдисона. Стандартная процедура ДПР заключалась в следующем: сначала связаться с местным лесничеством, затем с СИЗЖР — Службой инспекции здоровья животных и растений, федеральным агентством, в чью сферу деятельности входят и проблемы заболевших животных.

К счастью, гражданские зачастую не знали установленного порядка действий государственных служб, поэтому обычно моя ложь прокатывала. Помогало, что само слово «бешенство» отпугивало всех. Люди желали уничтожения вируса, предпочтительнее, еще вчера, и если кто-то в форме и с удостоверением был готов броситься в бой, никто не задавал уточняющих вопросов. Все просто уходили с дороги.

Вот только Дэмьен оказался не таким, как все. Он склонил набок голову, и пряди нечесаных волос скользнули по щеке.

— Бешенство? А почему я об этом не слышал?

Я уже многократно озвучивала эту ложь и на этот раз даже не стала задумываться, прежде чем снова её произнести.

— Эта новость не для ушей всех граждан. Поднялась бы паника.