Ольга Матвеева: Иван-Дурак

— А что, это мысль! — Петр Вениаминович расхохотался. Демонически. — Не хочу вас разочаровывать, но такую роль я не потяну. Даже и пытаться не буду. Обещаю! У вас, к сожалению, есть все основания мне не доверять, но прошу мне поверить, я человек чести и слово свое держу. Не горячись, Иван Сергеевич, не горячись. С вами я действовал в рамках устава и необходимости. Просто так уж случилось, что мои цели совпали с вашими глубинными потребностями, правда, о них вы сначала и не подозревали. Да мне никто бы и не позволил использовать живого человека в своих корыстных интересах. У нас ведь с этим строго. И видите, юноша, как все устроилось к обоюдному удовольствию! Я стал музой, а вы обрели свое признание, любовь и по-настоящему преданного человека! А еще веру в себя, в людей, в справедливое устройство этого мира. Вы, наконец, узнали, кто вы на самом деле! Вы очистили себя от скорлупы, которой обросли под влиянием социума, обстоятельств, общественного мнения, строя, воспитания, и стали собой! Вы стали свободным человеком! — Петр Вениаминович снова приложился к шампанскому. В эту ночь Иван узнал не только о том, что сотрудники Небесной канцелярии реально существуют, но и о том, что могут быть пьяными не хуже людей. — Мир? — новоявленная муза протянула своему протеже руку, изрядно перепачканную жиром от мяса и сыра. Иван преодолел брезгливость и руку пожал:

— Мир.

— Ну, что ж, засим позвольте откланяться, засиделся я что-то, заболтался. Разоткровенничался. Наболтал лишнего. Надеюсь, у вас ко мне больше нет вопросов?

— Есть.

— И что же это за вопрос, позвольте полюбопытствовать?

— Кого я, в конце концов, должен был спасти? Или это просто была уловка?

— Что, вы так и не поняли?

Иван отрицательно помотал головой.

— Хммм, я был более высокого мнения о ваших мыслительных способностях. Имеется у меня, конечно, искушение еще немного помучить вас загадками, но не буду. Проявлю добросердечие. Речь шла не о женщине. Это была лишь аллегория. Речь шла о вашей жизни, которую вы планомерно губили. Ведь вы когда-то любили свою жизнь? Страстно любили? А потом подустали от нее, как от надоевшей любовницы, которая регулярно не оправдывает ваших ожиданий.

— То есть мне нужно было спасти самого себя?

— Именно так. Умница, мальчик. Видите, благодаря моей маленькой хитрости, не будем называть ее обманом, вы помогли стольким людям. И себе в том числе. Ну а теперь позвольте все же покинуть вас, как мне ни жаль.

— Спасибо! Спасибо вам! — Иван вскочил и нерешительно обнял Петра Вениаминовича. Как отца, давно уже утраченного. Которого он так ни разу и не обнял, потому что в их семье это было не принято.

— Да не за что, сынок, — ответил Петр Вениаминович. — Будь счастлив, Иванушка-дурачок!

Петр Вениаминович исчез.

Иван только успел прилечь на кровать и подумать, что ему будет не доставать этого старого, добродушного и одновременно злобного сатира, как он возник вновь. Со свежезакуренной сигарой.

— Забыл сказать, картину я забираю.

— Какую картину?

— Портрет Светочки Калмыковой. Насколько я понимаю, его вы не сможете подарить оригиналу по причине смерти этого самого оригинала. — Петр Вениаминович утер слезу. — А у меня, пожалуй, получится его передать. Светочка хоть ничего и не смыслит в живописи, но я уверен, она будет рада. А вот теперь прощайте!

На следующее утро из картинной галереи исчез портрет одной из любимых женщин Ивана. Регина подняла шум и хотела, было, вызвать милицию, но Иван ее отговорил, сказал, что сам отдал портрет одному почитателю своего таланта. Он смутно припоминал, что прошлой ночью ему, вроде бы, снился Петр Вениаминович, и, кажется, он собирался забрать портрет Светочки. Значит, взял. Кто такой этот Петр Вениаминович? Черт его знает. Но он точно не враг. Скорее, друг и защитник. Почему-то Иван был в этом уверен. И еще он был очень признателен этому человеку — или кто он там был, потому что сейчас Иван был счастлив, и Петр Вениаминович был к этому тоже причастен. Иван не знал, как сложится его жизнь дальше. Будет жить он в богатстве или в бедности? Родится ли у него сын, как мечтали они с женой? Купит ли он, в конце концов, домик на Лазурном берегу? Вернется ли он на службу? Будет ли снова торговать алкоголем? Или станет великим художником? Он не знал своего будущего. Но он верил, что у него все получится. Потому что сейчас был счастлив.

А недавно Ивану стали сниться картины. Чудесные картины. И пусть Иван их не запоминал толком, но после снов этих оставалось дивное послевкусие вдохновения и желание творить.