Лори Хэндленд: Темная луна

Я, например, числюсь научным сотрудником, изучающим новую форму бешенства у животных. Большинство наших оперативников проходят по документам как инспекторы различных департаментов природных ресурсов.

До сегодняшнего дня эта мера предосторожности действовала. Прежде никто не являлся сюда что-то вынюхивать. Теперь вопрос: почему сейчас? И почему именно Ник?

— Я работаю в ОКР.

«Отдел криминальных расследований», — расшифровала я про себя, а Ник тем временем, порывшись в кармане, достал удостоверение и раскрыл его с ловкостью, отточенной длительной практикой.

Я не потрудилась заглянуть в документ. Я знала этого человека. Меня не заботил его значок. Я хотела услышать, почему он снова явился из прошлого в мою жизнь. Хотела узнать, куда исчез юноша, которого я любила, и когда его место занял этот мужчина.

Семь лет назад Ник был веселым неунывающим пареньком. Я смеялась с ним больше, чем с любым другим из знакомых.

В нем сочеталось множество противоположностей. Ник отлично считал, здраво рассуждал, ловко орудовал руками, задумчиво улыбался и великолепно целовался.

Мы оба были одиноки в этом мире и искали что-то, а может, кого-то. И нашли друг друга. С появлением Доминика Франклина моя жизнь навсегда разделилась на «до» и «после».

До сих пор не знаю, верю ли в любовь с первого взгляда. До того, как влюбиться в Ника, я видела его много раз. Но в истинную, глубокую, вечную любовь? Да, в такое чувство я верю.

— Почему ты?

Я не подозревала, что произнесла эти слова вслух, пока не раздался ответ:

— Потому что я лучший в своем деле.

— В каком деле?

— Розыске пропавших без вести.

— Какое это имеет отношение к нам?

— Это ты мне скажи. Чем ты вообще занимаешься?

Получится ли у меня его отшить, скормив обычную, сто раз говоренную ложь? Попытка не пытка.

— Изучаю новый штамм бешенства в популяции волков.

— Не слышал о таком.

— Власти не хотят обнародовать, что вирус становится устойчив к вакцине.

— А это так?

— Нет, я все выдумала.

Я так резко захлопнула рот, что щелкнули зубы. Почему бы просто не помолчать?

Губы Ника изогнулись в неком подобии улыбки. Но эта гримаса исчезла с его лица так же быстро, как луна исчезает с рассветом.

— Ты всегда хотела стать доктором.

— Я и стала.

— Доктор наук — это не врач.

Я распрощалась с надеждой лечить людей, когда впервые обросла мехом. Довольно трудно вести врачебную практику без уверенности в том, что не проснешься однажды утром после полнолуния с ног до головы в крови.

Должна признаться, меня всегда завораживали вирусы. Откуда они берутся? Как переносятся? И как, скажите на милость, их побороть? Одной из немногих радостей жизни в последние семь лет стала работа. Я получила карт-бланш на исследование некой темы, о которой никто даже не слышал. А какой бы ученый не соблазнился?

Ник не сводил с меня глаз, несомненно, ожидая услышать, почему из меня не вышло акушера-гинеколога или нейрохирурга. Что ж, ждать ему придется очень долго.

— А ты хотел стать юристом, — вместо объяснений парировала я. Когда не знаешь, что делать — смело переводи стрелки.

— Я и стал. У большинства наших агентов есть экономическое или юридическое образование.

Ха! Каждый новый день приносит новые открытия.

— Огромное помещение, — заметил он. — Сколько у вас сотрудников?

Мы исчерпали весь запас моей лжи и терпения.

— За дополнительной информацией обращайся к шефу, Эдварду Манденауэру.

Один звонок Эдварда в Вашингтон, и Ник вылетит с работы.

— Прекрасно. Где он?

— В Висконсине. Это к западу отсюда, в общих чертах.

Ник недобро прищурил глаза:

— Где в Висконсине?

— Засекречено. — Я пожала плечами. — Прости.

— Элиза, ты начинаешь меня раздражать.

— Всего лишь начинаю?

Он опять почти улыбнулся, и не успела я подумать: «Вот и попался!», как он, спохватившись, нахмурился.

Этот новый Ник меня смущал. Он был таким серьезным и печальным. Я стала тому виной или работа? Ни тот, ни другой вариант мне не нравился.

Откинувшись на спинку стула, Ник сомкнул руки в замок и заложил за голову.

— Я подожду его возвращения.

Открыв было рот, я удивленно его закрыла. Нельзя допустить, чтобы Ник тут слонялся. Я и так отставала от графика. И к тому же, как прикажете объяснять, что здесь нет ни единой живой души кроме меня, охранника и оборотней в подвале?

Я могла бы вышвырнуть Ника отсюда собственноручно или поручить это охраннику, однако такая манера общения только породит новые вопросы и, безусловно, обеспечит нам удовольствие принимать новых посланников ФБР. Лучше убедить Ника уйти добровольно, — если получится.