Тереза Медейрос - Темное очарование

И голод тоже.

Джулиан нежно погладил пышный задок темноволосой черноглазой красотки, усевшейся к нему на колени, чем вызвал ревнивый взгляд златокудрой прелестницы, которая, склонившись над его плечом, не сводила с него глаз. Стоило ему только повернуть голову, как он тут же начинал задыхаться от аромата дешевой лавандовой воды — настолько сильного, что Джулиан принялся гадать, уж не облилась ли она ею с ног до головы, чтобы отбить запах очередного клиента, с которым она незадолго до этого поднялась наверх.

Пока остальные сидевшие за столом сверлили его взглядами, старательно скрывая за бесстрастными лицами еще теплившуюся надежду на выигрыш, Джулиан небрежно перевернул свои карты — и зрители завистливо ахнули. Он опять выиграл.

Один из проигравших сердито швырнул карты на стол.

— Будьте вы прокляты, Кейн! — простонал второй. — Вам сегодня дьявольски везет! Это что-то сверхъестественное, честное слово!

— Да, мне частенько это говорят, — пробормотал Джулиан, глядя, как трое джентльменов взяли свои шляпы и трости и один за другим выскользнули на улицу. Лица у всех троих были мрачные. Учитывая, что он оставил их без гроша, это было неудивительно.

Машинально погладив прижавшуюся к нему брюнетку по округлому бедру, Джулиан откинулся на спинку стула и лениво вытянул длинные мускулистые ноги. Прищурившись, чтобы дым от длинной черуты не ел глаза, он обвел комнату взглядом, прикидывая, кто станет его следующей жертвой. Большинство завсегдатаев оказались тут после того, как перед ними закрылись двери «Уайтс», «Будлз» и других респектабельных клубов. Сам воздух вокруг них, казалось, был пропитан унынием и безнадежностью — нечто подобное Джулиану уже случалось наблюдать в грязных опиумных притонах Стамбула и Бангкока. Трясущиеся руки, алчный огонек в глазах… Джулиан выбрал троих, решив, что парочка разжиревших торговцев и незаконный сын одного обедневшего дворянина просто напрашиваются на то, чтобы их слегка пощипали.

— Может, прервешься ненадолго, красавчик? — проворковала брюнетка, прижимаясь к нему. — Я тоже знаю одну игру, которая тебе наверняка понравится…

Блондинка, потянувшись через его плечо, наполнила его стакан портвейном. Ресницы ее затрепетали. Словно случайно коснувшись упругой грудью его руки, она игриво улыбнулась:

— Если удача не отвернется от тебя сегодня вечером, дорогой, ты выиграешь столько денег, что сможешь снять на ночь нас обеих!

Джулиан неловко поерзал на стуле. Звучит… заманчиво, решил он, однако не настолько, чтобы заставить его бросить игру.

— Терпение, мои сладкие, — пробормотал он. — Фортуна — вот моя единственная возлюбленная, и будь я проклят, если брошу ее ради чьей-то холодной постели, когда она раскрыла мне свои жаркие объятия. — Блондинка разочарованно куснула его за ухо. Брюнетка приоткрыла рот, собираясь протестовать, но он закрыл ей рот поцелуем.

Кто-то негромко кашлянул.

В этом кашле чувствовалось такое негодование, что Джулиан внезапно поймал себя на желании вытянуться в струнку. Почему-то он вдруг почувствовал себя школьником, которого строгий учитель поймал на очередной шалости. Он медленно поднял голову — и увидел стоявшую напротив него женщину.

Нет, не женщину — леди, поспешно поправился он, окинув взглядом бархатную пелерину и высокую, по моде, шляпку с перьями, из-под которой кокетливо выбивались темные локоны. Атласная сумочка дамы была украшена пышными бантами. Элегантный покрой и дорогая ткань ее платья представляли собой столь разительный контраст с потертыми и поношенными костюмами завсегдатаев клуба, что Джулиан слегка опешил. Казалось, незнакомку окружает какое-то сияние, словно стеной отделяющее ее от сигарного дыма и глумливого смеха игроков. Краем глаза Джулиан заметил взгляды, которые бросали в ее сторону завсегдатаи клуба — любопытные, подозрительные, а иногда и откровенно похотливые.

Им случалось встречать тут таких, как она, и не раз. Богатых и знатных, снедаемых пагубной страстью к игре. Поскольку представительницы прекрасного пола в более респектабельные клубы, которые посещали их мужья, не допускались, им приходилось искать удовлетворения в притонах наподобие этого. Всех их гнало сюда желание сыграть по-крупному. Покорные рабыни своей страсти, они готовы были рискнуть всем — честью, репутацией, состоянием, — лишь бы снова почувствовать опьяняющий стук костей или шорох игральных карт.