Дженнифер Л. Арментраут: Обсидиан

— Пусть заходит, — ответила я.

Закрыв ноутбук, я скатилась по лестнице и вместе с Ди отправилась в тот самый магазин, о котором она говорила. Правда, оказался он совсем не там же, где мы были накануне, а ведь Дэймон утверждал, что он совсем рядом с «Ми продуктов». Я купила все для того, чтобы привести в порядок ужасную цветочную клумбу.

Вернувшись, мы с Ди с трудом вытащили пакеты с покупками из багажника — до того они были тяжелые. Пот лил с нас градом.

— Хочешь чего-нибудь попить? — предложила я. Руки адски саднили. — А потом уже займемся клумбой.

Ди вытерла влажные ладошки и кивнула:

— Тут нужны особые тренировки. По поднятию тяжестей.

Мы зашли в дом и накинулись на холодный чай.

— Напомни мне записаться в местный спортзал, — пошутила я, разминая затекшие руки.

Ди рассмеялась и, перекрутив влажные волосы, убрала их за спину. Раскрасневшаяся от усталости, она все равно выглядела шикарно. В отличие от меня. Я-то напоминала, скорее, серийного убийцу. У которого, правда, было маловато силенок, чтобы причинить кому-то реальный вред.

— В этом городе единственный вид спорта — убирать мусор или перетаскивать с места на место стоги сена. Кеттерман — один сплошной спортзал.

Я протянула ей резинку для волос, пошутив на тему того, какая отстойная жизнь ждет нас в этой дыре. Минут через десять мы вышли из дома, и вдруг я увидела, что все тяжеленные мешки аккуратно стоят возле крыльца.

— Как они сюда попали? — изумленно спросила я.

Ди опустилась на колени и начала выдергивать сорняки:

— Наверное, это мой брат.

— Дэймон?

Она кивнула:

— Как обычно, рыцарь без страха и упрека.

— Рыцарь без страха и упрека, — поморщилась я.

Верится с трудом. Скорее, все эти мешки сами телепортировались сюда — и то правдоподобней будет.

Неожиданно я обнаружила, что мы обе дергаем сорняки с такой силой, точно хотим выместить всю накопившуюся злость. Видимо, у Ди тоже скопилось немало обид и раздражения на братца. Даже неудивительно.

— Да, прощай мой маникюр, — проговорила Ди чуть позже, посмотрев на свои руки.

Я усмехнулась:

— Говорила тебе, надень перчатки.

— Ты тоже не надела.

Я поморщилась, подняв перепачканные грязью ладони:

— А я вообще маникюр делать не привыкла.

Ди пожала плечами и взялась за грабли. В длинной юбке и узких сандалетах она выглядела весьма забавно — точно модель на демонстрации новой коллекции садовой моды.

— Слушай, а это прикольно, — кивнула она, активно орудуя садоводческим орудием.

— Лучше шопинга? — засмеялась я.

В задумчивости она потерла нос:

— Конечно. Хорошо успокаивает.

— Точно. Я вообще ни о чем не думаю, когда этим занимаюсь.

— В том-то и дело. — Она уже выгребала прошлогодние листья из клумбы. — Ты любишь возиться с землей, чтобы ни о чем не думать?

Присев, я вскрыла пакет с грунтом. Я не знала, как ответить на этот вопрос.

— Папа… он очень это любил. Под его руками любая зелень расцветала. В нашей старой квартире не было ни клочка земли, зато был балкон. И мы с ним такой сад там устроили!..

— Что случилось с твоим отцом? Твои родители развелись?

Я стиснула зубы. Никогда и ни с кем я не говорила о нем. Он был очень хорошим человеком и лучшим в мире отцом. И совсем не заслужил того, что с ним случилось.

Ди притихла.

— Извини. Это не мое дело.

— Нет. Все нормально.

Я встала, отряхнув грязь с рубашки, и заметила, как она ставит грабли у крыльца. Но рука ее вдруг показалась мне такой прозрачной, что я видела белые перила сквозь нее. Я поморгала — и все снова встало на свои места.

— Кэти? Ты в порядке?

Мое сердце колотилось. Я посмотрела на ее лицо, потом на руку. Рука как рука. Обычная. Идеальная.

— В порядке, — кивнула я. — Он… отец заболел. Рак. Последняя стадия опухоли мозга. У него были головные боли, видения.

Я нервно сглотнула и отвела глаза. Такие же видения, как у меня сейчас?

— Он никогда ничем не болел, пока ему не поставили этот диагноз. Химиотерапия, облучение — ничего не помогло. Через два месяца он умер.

— О, господи, Кэти, мне так жаль, — проговорила она мягко. Лицо ее побледнело. — Это ужасно.

— Да ладно. Все нормально. — Я выдавила фальшивую улыбку. — Это случилось почти три года назад. Потому-то мама и решила переехать сюда. Начать все заново и все такое.

В ярком солнечном свете глаза Ди блестели.

— Понимаю. Когда теряешь кого-то, время совсем не лечит.

— Не лечит.

Мне показалась, что Ди действительно понимает меня, но, прежде чем я успела приступить к расспросам, дверь ее дома распахнулась. Внутри меня все сжалось.