Может быть, Антон и прав. Может быть, столетия спустя он и сам станет Оракулом, послушным орудием в руках Судьбы, ее Проводником. Если так, то он, конечно, пожалеет о многих своих поступках. Но пока он свободен. А это значит, что Антону Вернадскому суждено горько пожалеть о смерти Миры — о том пути, по которому он провел судьбу на этот раз. Убить бессмертного крайне сложно, и даже знание его проклятия немногим облегчает задачу. Но можно, сохранив жизнь, превратить его существование в ад. Пусть он отказался от привязанностей к местам, к вещам, даже к людям (ну, или, по крайней мере, пытается отказаться, ведь убить в себе разом все человеческое очень непросто, верно?). Но есть шанс преуспеть в другом: разрушить все его начинания, позволив развиваться событиям в произвольном направлении. Может быть, это неправильно; может быть, даже кому‑то повредит, может быть, он впоследствии горько пожалеет, но пока Александру все равно.
Александр принял душ и переоделся. Излишнее внимание к собственной персоне — для него сейчас непозволительная роскошь.
Звуковой сигнал привлек его внимание к сотовому. На экране высветилась SMS:
«В полночь на кладбище».
Ее прислал Антон Вернадский.
Глава 35.В полночь на кладбище
Без четверти двенадцать Александр остановил машину у кладбищенских ворот.
Лунный свет заливал могилы и ограды, отбрасывавшие тени причудливых очертаний. Чуть поодаль, хотя и не в самом конце кладбища, тьму прорезал свет фонаря. Зоркий глаз Александра без труда различил там какое‑то движение. Он шел между рядами могил, там, где не далее, как сегодня ступали ноги скорбящих. И путь его лежал к свежей еще, не так давно зарытой могиле, утопавшей в море цветов, слабый аромат которых ветер до сих пор разносил по мертвой земле. Он не знал, кто умер и что оборвало эту жизнь. Пройди он здесь часами раньше, его погубило бы горе близких и друзей. Но в этот полночный час лишь молодое лицо на посмертном портрете, скрытое от глаз темнотой, улыбалось ему последней грустной улыбкой.
Бояться надо живых: мертвые уже не причинят вреда.
Александр узнал Антона издалека. Судя по характерным звукам ударов лопаты о грунт, тот раскапывал могилу. Пару раз раздался скрежет металла по камню, и могильная плита завалилась набок. Когда яма стала достаточно большой, Оракул с шелестом сложил невидимые крылья, спрыгнул вниз и продолжал работать.
— Что ты делаешь? — крикнул ему Александр.
— Задай вопрос, на который ты не знаешь ответ, — посоветовал Антон, не поднимая глаз.
— Чья это могила?
— Не знаю. Какая разница! Хочешь знать еще что‑то? Может быть, то, зачем я позвал тебя сюда?
Антон поднял голову — он был уже по пояс в яме — и посмотрел Александру в глаза. Тот стоял у самого края.
— Нет, я хочу знать, что мешает мне пристрелить тебя и закопать до того, как ты воскреснешь.
— Не знаю, — Антон пожал плечами. — Совесть, наверное. Но ты этого не сделаешь. Как не сделает и Ярославцев, который сейчас подъезжает к кладбищу. Его совесть не мучит — он просто не успеет. Но можно ли упрекать его — человек потерял дочь.
Из ямы торчала одна лишь голова Антона, когда он остановился на мгновение, посмотрел Александру в глаза и спросил:
— Ты сможешь простить меня?
Он умолк на мгновение и опять погрузился в работу.
— Я изо всех сил старался выбрать наилучший путь, продумывал все многократно. Это была одна из самых сложных комбинаций, которую я когда‑либо претворял в жизнь. И если я где‑то просчитался, если могло быть и лучше, то это лишь от неопытности. Я сделал все, что мог!
На последней фразе голос его сорвался и прозвучал как‑то надорвано.
— Зачем тебе мое прощение? — удивился Александр. — Какая разница, что думаю я? Эмоции ведь все портят, верно? И привязанности надо пресекать на корню. Разве не так?
— Я тоже еще слаб. И я хочу знать, что ты не держишь на меня зла.
— Я держу на тебя зло.
В этот момент лопата ударилась о крышку гроба, а Александр услышал позади себя шаги и голос Владимира, в котором было больше холода, чем во всей кладбищенской земле:
— Ни с места!
Александр обернулся, и Ярославцев, осознав свою ошибку, опустил ствол и спросил:
— Где он?
Александр указал вниз:
— Предается вандализму.
В этот момент Антон открыл гроб, и у двоих мужчин, стоящих у разрытой могилы, перехватило дух.
Внутри лежала Мира. Ее матовая кожа белела в призрачном свете луны, и на теле не было ни следа жутких ран, нанесенных ей сегодня: ни крови, ни рубцов. Она лежала на спине, слегка склонив голову набок, и поза ее, такая естественная, ничуть не походила на ту, в которой кладут в гроб покойников. Длинные волосы разметались по груди, шее и лицу, и в своей девственной чистоте она походила на первую женщину в день сотворения. Мира была обнажена — лишь ночная мгла скрывала ее стыд.
Читать дальше