Эдуард Снежин: А любовь как сон

– Ой, я и не знала, что она с сюрпризом.

– Посмотрим, как у меня.

Но у меня после надреза получился лишь слабенький пшик.

– Ну, видишь, Геленджик провожает салютом тебя.

Катя ещё неделю назад купила на завтра билет на поезд «Новороссийск – Саратов», мне предстояло лететь до Свердловска через пару дней.

Тут оркестр заиграл «Сувенир» и бородач, похожий на Демиса Русоса и голосом, и внешностью, запел. Весь ресторан вскочил с мест и заходил ходуном. Мы тоже вышли на круг. Геленджикский Русос дошёл до припева и максимально взвинтил голос. Катя судорожно вцепилась мне в грудь и зарыдала, не обращая никакого внимания на окружающих.

– Катя, Катя, успокойся, ты мне всю рубашку промочишь, – шептал я.

– Родной мой, ненаглядный, как мне без тебя? – заливалась она.

А вокруг нас незаметно сгрудились все посетители и прихлопывали ладонями в такт музыке. Даже гардеробщица вышла из раздевалки в зал, чтобы посмотреть на нас.

Кончилась музыка. К нам подошёл грузин с соседнего столика с бутылкой рубинового «Твиши» и сказал:

– Дарогие, позвольте выпить с вами за вашу… такую любовь!

Он разлил вино, Катя только еле пригубила, она продолжала всхлипывать за столиком, и я никак не мог её успокоить.

– Плачь, плачь, девочка, – сказал грузин. – Не стесняйся слёз любви!

Я поблагодарил всё понимающего горца и, расплатившись за ужин, повёл девушку к выходу, её мог привести в чувство только свежий воздух. Тут проклятый оркестр, в честь нашего ухода, вновь грянул «Сувенир», и мне пришлось выносить Катю из ресторана буквально на руках.

На другой день утром я провожал свою любовь на Новороссийском вокзале. Плакать ей было уже нечем, она только вся дрожала. – Я позвоню тебе в пансионат, как приеду домой. – Я буду ждать.

Вернувшись в пансионат, я не находил себе места.

– Ладно, клин клином вышибают, – махнул я рукой и тут же попытался увлечься новой, только что приехавшей женщиной – красивой и продвинутой журналисткой из Якутска. Она с удовольствием приняла моё предложение прокатиться на катере по морю, посмотреть дельфинчиков. Лена сошла на берег восторженной:

– Ничего прекраснее я не видела! Даже не думала, что так чудесно начнётся отпуск.

После ужина мы погуляли с ней по крутым дорожкам территории, она была увлечена идеями перестройки, возмущалась, что Москва обкрадывает алмазную республику, но уже появились в Якутии самостоятельные люди, и она среди них.

– Не думаю, что ваши «самостоятельные люди» сделают что-то лучше. В России никто, никогда не знал и не уважал законы, тем более на местах. Из Москвы идёт хоть какой-то порядок, – заспорил я с ней.

– Мы должны просветить людей!

– Знаешь, я ведь тоже не ретроград, сколько нервов угробил, чтобы внедрить новую АСУ, а потом меня из неё выперли.

– Как так?

– Нашлось много желающих, поближе к начальству, чтобы занять посты в перспективной системе.

– А ты сдался?

– Терпеть не могу интриги! Сейчас новую, более интересную систему готовлю.

Лена внимательно посмотрела на меня.

– Так ты и эту работу другому отдашь, когда сделаешь. Встречала я таких людей – каждый раз начинают снова, пока жизнь не пройдёт.

Я помолчал.

– Видимо, ты права. Как говорят: работа дурака любит.

– Да просто в тебе постоянная жажда нового. Таких людей надо уважать, – примирительно сказала журналистка.

Мы подошли уже к входной двери и остановились. Лена ждала от меня инициативы. Тут я, ощутимо зримо, представил Катю, вглядывающуюся в темноту за стеклом вагона, и вздрогнул.

– До завтра! – сказала Лена, решив для себя, что я джентльмен, не позволяющий себе притронуться к даме в первый вечер.

– До завтра.

Она ушла в здание. Я постоял и спустился вниз к ротонде, где день назад мы стояли с Катей.

– слышался мне милый голос, пробивающийся сквозь рокот моря.

Не поспав ночью и пары часов, рано утром я быстро собрался и выехал первым автобусом по маршруту «Геленджик – Ставрополь».

Никогда ещё время в автобусе не тянулось столь мучительно долго. Билетов на самолёт не было, но я приложил все старания и вечером того же дня очутился в Саратове, всего через два часа после приезда Кати домой. Увидев меня, она упала мне на руки без дыхания…

Спустя восемь лет, из них семь счастливой семейной жизни, Катя уехала, уехала насовсем. Я был совершенно к этому не готов, думал, что у нас какие-то недоразумения, которые разрешатся в конце концов, винил во всём Катину мать – жёсткую авторитарную женщину. Мой верный друг, красавец Фарид – гуляка и мот, но добрейший к друзьям, видя мои молчаливые страдания, прислал мне однажды вечером для утешения одну из своих лучших пассий – сногсшибательную естественную блондинку.