Любовь Сладкая - Побег в замужество

А что теперь?..

Теперь я должна была узнать, что Аделард Минкус все-таки обманул меня – тогда, читая манускрипт. Потому что смысл врачевания жемчужным ожерельем заключался совсем в ином: им женщин лечили от бесплодия. Но деликатный и тонко чувствующий мужчина не хотел омрачать мои мысли намеками, поэтому-то и промолчал, решив солгать.

– Любимая моя Зузу, – перебирая в пальцах жемчуг, он подошел к кровати и, присев на ее край, склонился ко мне. – Позволь я помещу эту прелесть там, где она тоже послужит – но не только украшением.

– И куда же ты хочешь засунуть бусы? – я игриво провела рукой по все еще возбужденной груди, а она у меня была большой, высокой, острия ее, вспухшие от ласк, вздымались, словно вершины гор.

– Каждый уголок твоего прекрасного тела заслуживает на то, чтобы эти никчемные перламутровые горошинки прикоснулись там. Но, есть местечко, в которое им будет проникнуть особенно полезно.

– И где же оно находится? – взяв обе груди в ладони, я поднесла их к губам, соблазнительно лизнув язычком: мне вдруг снова захотелось пробудить страсть в теле моего мужа. Я знала, что он без ума, когда я так делаю, поэтому и пошла на хитрый трюк.

– О боже… – простонал мужчина, а глаза его сразу же заволокло туманом. Я увидела, как внизу живота у него подымается мужское естество.

Вздыбленный член угрожающе торчал, нацеленный в мою сторону, но Аделард не спешил погружать его в мои глубины. Подползая ко мне на локтях, он одной рукой раздвинул мне бедра, в дрожащих пальцах второй держал нитку жемчуга.

– И что ты намерен делать? – с удивлением замечая его лихорадочный взгляд, устремленный в мою таинственность, я так и замерла, затаив дыхание. – Не хочешь ли ты?

– Хочу… – простонал Аделард.

– Нет, ты что? – и я немножко отодвинулась, освободившись от его касаний. – Ему там не место!

– Я – твой муж, к тому же – врач, и кому как не мне знать, где место ожерелью.

– Что?! – изумилась я, решив, что Аделард рехнулся. – Ты что, хочешь засунуть ожерелье внутрь меня? Зачем?

– Я обласкаю им тебя там, – прошептал мужчина, крепко беря меня за щиколотку и, дернув, уверенным движением снова приблизил к себе.

– Ай, ты что делаешь? – я была поражена странным блеском его глаз.

– Ляг, расслабься! – рыкнул муж. А затем, когда я молча покорилась, снова развел мои колени, встал между ними и, медленно опуская нить жемчуга мне между бедер, возложил их на нежные складочки, легонько протянул вниз.

– Ах… – я вздрогнула от странных прикосновений, неведомых мне доселе ласк, ощутив прилив возбуждения и неведомых импульсов.

– Тебе ведь хорошо? Нравиться? – повторяя попытку, прошептал муж, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Да, – выдохнула я, млея от его ласк.

Круглые бусины, пробегая внутри, на сей раз под внешними складочками, обволакивали мягкую и влажную бахрому моей слизистой, пробуждая женскую сущность, что дарила наслаждение. Бусины, круглые и прохладные, словно теребили меня там, отзываясь тихими, но настойчивыми толчками, чередуясь и повторяясь, надавливая и гладя. И это повторялось еще и еще раз. Потом Аделард ускорил темп, добавил пальцы, потом язык…

И вот его член, погрузившись в мое женское естество, когда я уже кричала, требуя этого, продолжил, умножил сладостную пытку жемчужным ожерельем, исторгая из моих губ все новые гортанные звуки, а также – струи секретной жидкости, которая, как и у мужчин, могла изливаться из тела при определенных условиях.

И вот этот момент свершился! Бусы все скользили вокруг твердокаменного члена и моей растянутой до невозможного бахромы – налитых кровью лепестков, спрятанных внутри нежных складочек. Я же билась в диком экстазе, с остервенением кромсая ногтями плечи, а также кожу на спине любимого. А он не переставал ласкать членом, жемчугами и пальцем, пока, дойдя до предела, я не потеряла сознание, провалившись в темень, в сущее забытье.

Хорошо, что мой мужчина был врачом, а то бы он не на шутку испугался такой реакции. Еще бы: в момент, когда он выпустил внутрь меня свое семя, я, утробно рыкнув, обмякла, словно одна из моих кукол.

Утром, проснувшись на плече у Аделарда, я улыбнулась от чувства полнейшего блаженства. Так как, по сути, не ощущала своего тела. Да и мысли мои были легкими, словно весенние цветы.

Открыв глаза и потянувшись, я с удовольствием громко зевнула, потом легонько пошевелила ногой, чтобы сбросить одеяло и незаметно встать, не потревожив сон любимого.